История греческой литературы Том III

Как видно, в старости Лукианом были написаны и веселые пародии на греческую трагедию — "Трагоподагра" и "Быстроног". Надо, однако, повторить, что подлинность приписываемых Лукиану поэтических произведений точно не установлена. Но сравнение этих "трагедий" с пародиями на философский диалог, с "Правдивой историей", а также с "Зевсом-трагиком", где есть партии, написанные ямбическим триметром — главным стихотворным размером трагедии, — говорит в пользу предположения, что "Трагоподагра" и "Быстроног" — произведения Лукиана. В обеих "трагедиях" участвует хор подагриков. "Трагический" конфликт и в одной, и в другой — беспомощность человека перед подагрой. Кроме ямбического триметра, мы встречаем в этих пародиях и другие стихотворные размеры, принятые в трагедии. Оба произведения — юмористические, а не сатирические. Смех читателя вызывают не обличения каких-либо современных явлений, а самый факт перелицовки трагедии. Но едва ли это может служить доказательством подложности этих произведений. Они вполне подходят к последнему периоду творчества Лукиана, для которого характерно увлечение голой литературной техникой. Что касается эпиграмм, также входящих в собрания сочинений Лукиана, то вопрос о подложности или подлинности каждой из них потребовал бы слишком много места для изложения (всего эпиграмм 53), а решение его в каждом отдельном случае не изменило бы нашего представления о творческом пути Лукиана. Заметим только, что некоторые эпиграммы (например 45, — о том, что носить бороду еще не значит быть мудрецом) по своей мысли напоминают прозаические произведения Лукиана, в то время как другие (например 9, — о том, что от богов не скроешься) содержат неожиданные в устах Лукиана утверждения.

Путь Лукиана был неровным и трудным. Начав свою деятельность как ритор-декламатор, Лукиан затем отошел от риторики, чтобы обратиться к действительности, откликнуться на насущные вопросы современности. Внимание Лукиана было сосредоточено на идеологическом кризисе, царившем на всем находившемся под римским владычеством Средиземноморье. Лукиановская критика религиозных, художественных и философских взглядов прошлого была ранней предвестницей гибели рабовладельческого строя. Но, высмеивая богов, издеваясь над современными лжефилософами, олицетворявшими кризис античной философии, находя нелепым художественный вымысел древних писателей, Лукиан, представитель II в. н. э. и к тому же свободный, а не раб, не видел глубоких причин этого идеологического кризиса. В творчестве его заключены элементы социальной сатиры, направленной против класса богачей. Самым ярким представителем такой сатиры был Ювенал — старший римский современник Лукиана. Однако большое прогрессивное значение творчества Лукиана определяется не этими настроениями, — они не стали главной темой писателя, не получили должного развития, — а критикой религиозных суеверий и философского обмана, тормозивших пробуждение широких народных масс. Историческая бесперспективность (в условиях рабовладельческого строя) класса, к которому принадлежал Лукиан, — вот что было в конечном счете причиной превращения свободолюбивого человека и писателя-сатирика снова в ритора. Но в историю античной литературы Лукиан вошел не как ритор, а как сатирик, его произведения служат одним из лучших источников для изучения раннего христианства.

4. ПСЕВДО-ЛУКИАН

Среди сочинений, сохранившихся под именем Лукиана, имеется много таких, которые наверное или почти наверное ему не принадлежат.

В эту группу входит диалог "Две любви". Написанный на ионийском диалекте, трактат "Об астрологии" содержит защиту ее с позиций стоиков, сопровождаемую аллегорическими толкованиями мифов и гомеровских поэм. Диалог "Харидем, или О красоте" является подражанием Платону и Ксенофонту. В "Кинике" в диалогической форме совершенно серьезно обосновывается кинический образ жизни. Не свойственные подлинному Лукиану особенности языка заставляют отрицать его авторство в отношении чрезвычайно искусно построенной "Похвалы Демосфену". В подражание сократическим диалогам составлен маленький диалог "Гальциона, или О превращении"; в нем делается попытка защищать чудесные явления, вроде превращения Гальционы в птицу. Голое и сухое собрание фактов долголетия представляет собою небольшой трактат "Долговечные", написанный, по некоторым признакам, в эпоху Тиберия. Диалог "О парасите, или о том, что параситизм — искусство" пародирует философские диалоги.