История греческой литературы Том III

Наибольший интерес из приписываемых Лукиану сочинений представляет трактат "О сирийской богине", содержащий описание культовых мест и обрядов в честь почитавшегося в Сирии женского божества плодородия. В первую очередь имеется в виду культ в Гиераполе. Ионийский диалект произведения, его нарочито бесхитростный и несложный стиль искусно имитируют манеру Геродота. Против авторства Лукиана говорит главным образом полное отсутствие специфически-лукиановского отношения к религии и обрядности. Большое количество фактов и многочисленные мифологические и новеллистические мотивы делают этот трактат чрезвычайно важным для истории как античной религии, так и греческого повествовательного мастерства. Очень любопытный диалог "Патриот, или слушающий поучения", направленный одновременно против языческих богов и христианского монашества, задуман как подражание Лукиану и создан, по-видимому, в Византии в X в.

5. ЛУКИАН В НОВОЕ ВРЕМЯ

Большой успех произведений Лукиана выражается в появлении у него подражателей уже среди ближайших поколений писателей. Многие места Алкифрона, а позднее Аристенета (ок. 500 г.) обнаруживают несомненную зависимость от него. Начиная с IX в. сочинения Лукиана делаются очень популярными в Византии. Фотий прилежно его читает, Арефа его комментирует. До самого конца существования византийского государства интерес к нему не ослабевает, хотя он иногда и получает резко отрицательную оценку.

На Западе следы знакомства с Лукианом появляются, начиная с XV в. В Италии им увлекается Поджо. Ему подражают Рейхлин, Эразм ("Похвала глупости"), Гуттен. У англичан из него черпает Томас Мор, у испанцев — Сервантес и Кеведо.

Произведения Лукиана, резко критиковавшие суеверия и высмеивавшие схоластическую науку, вызывали в России неизменный интерес. Первым переводчиком Лукиана на русский язык был Ломоносов, который перевел один из "Разговоров в царстве мертвых". Перевод Ломоносова озаглавлен "Разговор Лукианов между Александром Великим и Ганнибалом, где говорят Сципион, генерал Римский, и Миной, которого Еллинские идолослужители почитали адским судиею". Переводы отдельных "Разговоров в царстве мертвых" появились в сатирических журналах второй половины XVIII в., а в 1773 г. "Разговоры между мертвыми, выбранные из Лукиана Самосатского и с латинского языка переведенные" были напечатаны типографией Московского университета. Это издание было повторено в 1787 г. Если "Барона Брамбеуса" (О. И. Сенковского) привлекает чисто развлекательная фантастическая повесть "Лукий, или Осел", вольный перевод которой он напечатал в 1842 г. в "Библиотеке для чтения", то некрасовский "Современник" в 1851-1852 гг. публикует статьи о Лукиане Б. Ордынского, который не только привел в них дословное изложение ряда диалогов Лукиана, критикующих философские школы, но и особенно подчеркнул тот факт, что Лукиан выступает против оторванной от жизни науки и освещает темные стороны античной древности. "Глубоко значительны (по крайней мере, мне так кажется), — писал Ордынский, — глубоко значительны слова Лукиана: нет никакой пользы знать науки, если жизни своей не уладишь получше. Почем знать, может быть, правду говорят простые люди, что ученые слишком уж погружаются в книги (только в одни книги!) и в книжные мысли". Таким образом, "Современник" пользуется наследием Лукиана в борьбе за связь литературы и науки с общественной жизнью. В 1889-1891 гг. выходят три выпуска (18 произведений) Лукиана в переводе В. А. Алексеева. В 1909 г. в Петербурге появляются "Избранные сочинения Лукиана" в переводе Чечулина. В 1915 г. вышел первый том избранных произведений Лукиана в переводах членов студенческого общества классической филологии при Петроградском университете, а после революции, в 1920 г., — второй том. Следующие издания переводов Лукиана вышли в 1935 и 1955 гг.

Глава XII ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНАЯ ПРОЗА I-III ВВ. Н. Э.

1. ЗНАЧЕНИЕ ТЕРМИНА "РОМАН" В ПРИМЕНЕНИИ К АНТИЧНЫМ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫМ ПРОИЗВЕДЕНИЯМ

Изучение греческого романа начинается с трудностей терминологического порядка. В то время как для эпоса, драмы, лирики с их весьма многочисленными разновидностями, для всякого рода мелких поэтических жанров и всевозможных видов греческой прозы мы до сего дня пользуемся наименованиями, сложившимися уже в древности, опираясь, таким образом, на многовековой опыт античной практики и теории, по отношению к так называемому роману мы лишены этого немаловажного преимущества и вынуждены до известной степени произвольно объединять под одним неантичным термином "роман" произведения, каждое из которых для современного ему читателя входило в какой-то особый литературный ряд. Неудивительно, что раздаются иногда весьма авторитетные голоса, требующие отказа от наименований, затемняющих и без того сложную проблематику поздней античной повествовательной прозы.