История греческой литературы Том III

Любопытная особенность романа Ахилла Татия — ведение рассказа в первом лице, как это было, видимо, принято в романах приключений. От комически-бытовых романов идет соприкасающаяся также с мимом пародийность изображения Клитофонта, подвергающегося избиениям \и переносящего свои беды без традиционной героической самоотверженности (V, 23; VII, 14; VIII, 1).

Довольно частые в романе эротические сцены обычно даются в бытовом плане, а в речи жреца Артемиды встречаются аристофановские двусмысленности. Сама Левкиппа иногда напоминает героинь легкомысленных новелл Апулея. Традиционный мотив жертвоприношения героини подан в совершенно пародийных тонах. Сам сюжет для автора представляет интерес лишь как оплошная рамка для целой галереи картин. Отсюда та ирония, которая так часто чувствуется в "Повести о Левкиппе и Клитофонте" и неизбежно приводит к вторжению в героическую мелодраму комически-бытовых деталей.

Большие трудности возникают в связи с попытками датировать роман Ахилла Татия. Об авторе его Свида говорит (называя его Статием), что он был александрийцем, в конце жизни (принял христианство и стал епископом; далее Свида сообщает, что им же написаны сочинения "О сфере", "Об этимологии" и произведение под названием "Смешанная история".

Автора романа некоторые ученые долго относили к V и даже VI в., основываясь на предполагаемых заимствованиях из Мусея. Однако другие исследователи датируют его жизнь III в. Эти последние предположения по-лучили неожиданное подтверждение, когда в 1914 г. в томе X Оксиринхских папирусов был опубликован вновь найденный отрывок (№ 1250) второй книги романа, причем характер письма позволил с большой уверенностью считать временем написания этого отрывка начало IV в. н. э. Новую сенсацию принесла находка еще одного папирусного фрагмента из романа Ахилла Татия, который был опубликован итальянским папирологом Вольяно.

С первого же взгляда, еще до отождествления найденного фрагмента с романом Ахилла Татия (VI, 14-15; 16-17), Вольяно установил, что почерк папируса должен быть отнесен ко II в. н. э. Прямым выводом из этого должно было явиться признание Ахилла Татия автором II в. или еще более раннего времени. Сам издатель нового фрагмента не решается сделать такой вывод, неприемлемый для него потому, что стиль автора найденного отрывка кажется ему противоречащим этой гипотезе; сам он готов предположить, что найденный отрывок — кусок той "новеллы", которая якобы лежала в основе романа Ахилла Татия и затем была обработана этим автором.

Между тем находка этого фрагмента доказывает, что следует пересмотреть решенйе вопроса о взаимоотношениях между сохранившимися романами, которое до сего времени было общепринятым. До сих пор признавалось, что Ахилл Татий — подражатель Лонга и Гелиодора, исказивший величественную мацеру последнего. Однако все эти заключения опираются на крайне спорные сопоставления отдельных мест и повторяющихся мотивов, большинство которых имеет традиционный характер и могло быть использовано каждым романистом совершенно независимо от других. В частности, величавый стиль Гелиодора мог бы с таким же правом рассматриваться как попытка вложить в авантюрно-эротический жанр, разработанный Ямвлихом и Ахиллом Татием, новую теологически окрашенную идеологию и новую героику.

14. ЛОНГ

Неотделима от расцвета новой софистики и прославленная "Пастушеская повесть о Дафнисе и Хлое" в четырех книгах, автор которой в рукописях назван Лонгом. Никаких сведений о времени жизни или о каких-либо фактах его биографии не сохранилось. Латинский характер его имени не представляет собой какого-либо необычного явления, так как в эпоху империи многие греки получают имена и прозвания, заимствованные из латинского языка: имя Лонг встречается и на одной надписи, найденной на острове Лесбосе и относящейся к лицу, носившему титул верховного жреца [220]. Нет ничего невероятного в предположении, что автор романа мог быть и лично связан с островом, для литературной славы которого он сделал так много; при этом совсем не обязательно отождествлять его с Лонгом, которому посвящена надпись.

Как и в романе Ахилла Татия, у Лонга во вступительной части описывается произведение живописи; но в этом случае картина обнаружена автором в пещере нимф во время охоты на острове Лесбосе. Восхищенный изображенным на картине, он задумывает повесть, которая должна раскрыть содержание этой картины и стать священным приношением Эроту, нимфам и Пану; четыре книги этой повести будут "всем людям на радость: болящему они на исцеление, печальному на утешенье, тому, кто любил, напомнят о любви, а кто не любил, того любить научат" [221].