История греческой литературы Том III

Эпиктет не был женат, свою жизнь он провел в крайней бедности, довольствуясь лишь самым необходимым, и пользовался известностью как человек душевной чистоты и железной воли. Рассказывают, что он велел на своей могиле сделать такую надпись: "Я, Эпиктет, был рабом, калекой, бедным, как Ир, но боги считали меня своим другом".

В основе учения Эпиктета лежали древние стоические представления о единстве природы, управляемой и поддерживаемой единым божественным началом, которое древние стоики называли огнем, и о господстве железной необходимости, называвшейся древними стоиками роком, или судьбой. Эпиктет принимает эти принципы, не отвергает ни логику, ни физику Древней Стой, но углубляет теологическое начало в этих учениях. Учение Эпиктета приобретает характер религиозного учения, проповедующего единого бога и покорность его воле. "Блюдите клятву этому богу, как солдаты остаются верными присяге императору", — говорится в "Руководстве" Эпиктета (I, 14). И далее: "В чем же будет ваша клятва? Во всем повиноваться богу, не роптать на него, оставаться довольными всяким его деянием, охотно делать и терпеть все, что ни пошлет судьба". Преобладающее значение в учении Эпиктета получает этика, полная афоризмов и предписаний, с одной стороны, сближающих ее с кинизмом, а с другой — с христианским учением, от которого, однако, она отличается своим интеллектуализмом. Он проповедует: автаркию мудреца ("Владей страстями — или они овладеют тобой", "Раб тот, кто не умеет владеть собою", "Умен тот, кто не печалится о том, чего у него нет, и доволен настоящим", "Помни, что такое человек, и будь равнодушен ко всему происходящему"); кротость, доброту к ближним ("Намерен ты украсить приношениями родной свой город? Приноси прежде всего в дар самого себя — свою кротость, любовь и справедливость и доброе сердце, драгоценнейшее из даров". "Делись своим добром со странником и нищим". "Если ты не поможешь неимущему, не помогут и тебе в нужде"). Когда Эпиктета спросили, чем можно отомстить своему врагу, он отвечал: "Стараться делать ему как можно больше добра". В византийскую эпоху "Руководство" Эпиктета перерабатывалось и комментировалось в целях христианской проповеди.

Отступает от материалистических основ стоицизма и Марк Аврелий Антонин

, родившийся в 121 г. н. э. в знатной римской семье, усыновленный первоначально своим дедом Аннием Вером, а затем Антонином Пием; после смерти последнего в 161 г. Марк стал римским императором. Марк в юности получил систематическое образование, изучив под руководством многочисленных учителей грамматику, математику, риторику, юриспруденцию и философию, к которой он стал чувствовать склонность с 12-летнего возраста. О своих учителях он с благодарностью вспоминает в первой книге своих размышлений, озаглавленных "К себе самому". Под влиянием стоицизма Марк в юности старался закалять себя и подражать философскому образу жизни, а в зрелом возрасте стоическое учение должно было поддерживать в нем уравновешенность и умение владеть собою в условиях, когда его личная жизнь подвергалась тяжелым испытаниям и когда Римская империя испытывала серьезные потрясения и извне и внутри. Марк Аврелий умер в 180 г. н. э. Его сочинение "К себе самому" разделено на 12 книг. Оно представляет собой запись размышлений о жизни человека, о его связи с миром и богом, о судьбе, о добре и зле, о добродетели, об искусстве жизни, о стойкости.

В сочинении Марка часто встречаются образы гераклитовой философии. Время — река возникающего, стремительный поток. Лишь появится что-нибудь, как уже проносится мимо, но проносится и другое, и вновь в виду первое. "Ведь единая гармония проникает все. И подобно тому как из всех тел слагается мир — совершенное тело, так и из всех причин слагается судьба — совершенная причина" (V, 8). "Сущность целого подобна стремительному потоку: она все уносит с собой" (IX, 29). "Сущность подобна непрерывно текущей реке... И нет, по-видимому, ничего устойчивого, а рядом с нами безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает" (V, 23) [286]

.

Отсюда — стоическая проповедь покорности судьбе, верности природе, безмятежности духа, который не должен тревожиться ни будущим, ни прошлым. "Что бы ни случилось с тобой — оно предопределено тебе от века" (X, 5). "Настоящее — вот все, чего можно лишиться, ибо только им и обладаешь, а никто не лишается того, чем не обладает" (II, 14).