История греческой литературы Том III

Философско-теоретические сочинения Прокла следующие: "Богословское элементарное учение", состоящее из 211 четко формулированных тезисов, содержащих в кратком своде всю систему неоплатонизма. Метод, примененный в этом случае Проклом, заключается в расчленении темы на более или менее краткие тезисы с пояснением, сформулированными без всяких уклонений в сторону и литературных украшений, подчеркнуто точно, сжато и сухо, на манер учебников геометрии или свода законов [312]; "О богословии Платона" — огромное исследование, заключающее в себе учение о методах использования сочинений Платона для философии. Остальные три философско-теоретических трактата Прокла сохранились только в латинском переводе.

Особый отдел составляют комментарии Прокла к отдельным платоновским диалогам — к "Тимею", "Пармениду", "Государству", "Алкивиаду I" и "Кратилу". Эти комментарии только чисто формально можно назвать комментариями к Платону. На самом деле в них много самостоятельных философских рассуждений, из которых каждое могло бы составить отдельный трактат. К этой же группе сочинений относятся и схолии на "Труды и дни" Гесиода, состоящие из кратких пояснений к тексту.

Следует выделить сочинение философско-научного характера "Физическое элементарное учение" (на основе аристотелевского учения о движении, изложенного в трактатах "Физика" и "О небе").

Из трактатов на мистические темы сохранились только "Эклоги из халдейской философии" (извлечение из большого специального труда в 10 книгах) и "О жертвоприношении и магии". Наконец, дошло до нас семь небольших гимнов к богам в традиционных эпических гекзаметрах — к Гелиосу, Афродите, Музам, Ликийской Афродите, Гекате, Янусу и "велемудрой Афине". Эти гимны обращают на себя внимание своим орфическим содержанием, астрологическими элементами, учением о мистических восхождениях к аскетической чистоте духа (хотя тут не отсутствуют и характерные для древних гимнов прошения о здоровье, счастье, богатстве и др.).

Мы вкратце коснемся лишь философско-теоретических взглядов Прокла.

Даже при беглом чтении Прокла бросается в глаза упорное единообразие его метода, сводящегося к триадическому расчленению предмета. Эта триада господствует у Прокла решительно везде, включая все самое высокое и все самое низкое, включая отвлеченные понятия: богов, живые существа, весь мир, все отделы философии, мифологии, мантики и т. д. Мир Души у Прокла также триадичен; сюда входят божественные, демонические и человеческие души.

Философия Прокла не оригинальна; однако систематичность, аналитическая проницательность и доходящая до пафоса рассудочность делают ее весьма своеобразным явлением в античной литературе и философии.

Коснемся кратко других представителей афинской школы неоплатонизма. Марин

из Самарии был преемником Прокла в руководстве Платоновской Академией и отличался от своего предшественника и учителя гораздо большим позитивизмом, находя, например, в платоновском "Пармениде" не учение о богах, но учение об идеях. С другой стороны, в мистицизме он шел еще дальше, ставя, например, выше "теоретических" (т. е. созерцательных) добродетелей те, которые он называет теургическими. Сохранившееся от него "Жизнеописание Прокла" является интересным документом, изображающим Прокла как чудотворца и волшебника. Преемником Марина в Академии был Исидор, не отличавшийся позитивизмом Марина и шедший путями Ямвлиха. Имеется его жизнеописание, принадлежащее Дамаскию, тоже одному из руководителей Академии, самому блестящему представителю афинской школы после Прокла. В дошедшем до нас труде "Апории и их разрешение в учении о первых принципах" Дамаский соперничает с Проклом в тонкости логических построений и местами даже превосходит его. Учеником Дамаския и последним представителем афинского неоплатонизма был Симпликий, знаменующий собою уже переход от афинской школы к александрийской. Это один из самых интересных комментаторов Аристотеля среди неоплатоников. Ему принадлежат дошедшие до нас огромные комментарии к следующим сочинениям Аристотеля: "Категории", "Физика", "О небе", "О душе", а также к сочинениям Антифонта и Гиппократа о квадратурах и, наконец, комментарии к "Энхиридиону" Эпиктета. Его аристотелевские комментарии ценны не только разъяснением множества непонятных мест, но и приведением многочисленных отрывков из досократиков.