История греческой литературы Том III

Для трагедий Аристофан Византийский составил так называемые "argumenta" (ὑποθέσεις), содержавшие: 1) краткое изложение мифа, 2) дидаскалию, 3 эстетическую оценку. Его argumenta к комедиям Аристофана частью были написаны в стихах. Сочинение Аристофана Византийского о Менандре, которого он ставил наравне с Гомером, было озаглавлено "Сопоставления Менандра с теми, у кого он крал" и посвящено анализу заимствований этого поэта у других авторов. Трактат Аристофана "О лицах" послужил главным источником для "Ономастикона" Полидевка, в руках которого была обработка трактата "О лицах", сделанная ученым нумидийским. царем Юбою. На основе трудов Аристофана Византийского был составлен список лучших писателей древности, так называемый "александрийский канон".

Аристарх Самофракийский (ок. 217-143 гг.), пятый библиотекарь Александрийской библиотеки, был самым выдающимся из учеников Аристофана Византийского. Его имя сделалось нарицательным для обозначения строгого, но справедливого критика. Аристарх занимался Гесиодом, Архилохом, Алкеем, Анакреонтом, Пиндаром, Аристофаном и Геродотом, а также тремя великими трагическими поэтами — Эсхилом, Софоклом и Эврипидом.

В лице Аристарха александрийская грамматическая школа (аналогисты) пришла в резкое столкновение с пергамскою школою Кратера Милосского (аномалистами).

Исходя из единообразия окончаний слов при их флектировании и словообразовании, аналогисты доказывали стройность и единообразие языка; аномалисты же, указывая на множество отклонений от устойчивых норм, выдвигали принцип "аномалий", т. е. доказывали отсутствие в языке морфологического единообразия и невозможность нормализации грамматических правил.

Однако представители обоих направлений не могли понять истинной природы языка, так как и у тех и у других отсутствовал исторический подход к языку.

Тем не менее историческая роль аналогистов очень велика: достаточно сказать, что первая нормативная грамматика греческого языка была создана к концу II в. до н. э. учеником Аристарха аналогистом Дионисием Фракийским.

Дионисий Фракийский (ок. 170-ок. 90 г. до н. э.), к сочинениям которого были написаны обширные дошедшие до нас схолии, окончательно оформил то учение о частях речи, которое перешло к римским грамматикам, а от них в средневековую Европу и ныне еще продолжает существовать в наших грамматиках.

Это учение не имеет в основе единого логического критерия и смешивает формальные классы слов с классами семантическими. Однако оно дает много практических и дидактических удобств, чем и объясняется его живучесть.

Из других учеников Аристарха следует отметить Аммония, последнего из известных нам библиотекарей Александрии, популяризатора сочинений Аристарха, автора многих не дошедших до нас трактатов и, возможно, учителя Дидима, бывшего уже современником римского завоевания Египта.

Дидим (ок. 65 г. до н. э. — ок. 10 г. н. э.) — один из самых ученых и плодовитых античных грамматиков — занимался всеми авторами, которых изучал Аристарх, и, сверх того, Фукидидом, Менандром, почти всеми аттическими ораторами, лексикографией, мифографией, историей поэтических жанров, пословицами. Он знал и латинский язык и написал трактат о Цицероне ("О политии Цицерона").

Последним крупным александрийским грамматиком был младший современник Дидима, Феон. После него, в I в. н. э., филологическая наука в Александрии, по-видимому, приходит в упадок. Можно отметить лишь огромный лексикографический труд Памфила "Луг" в 95 книгах, использованный позднейшими лексикографами.

Создателем пергамской филологической школы был Кратет Милосский, страстный противник научного метода Аристарха. Дело Кратета продолжал Филоксен, уроженец Александрии, изменивший ее ученым традициям. Филоксен может считаться родоначальником "гипотезы греко-италийской общности", он выводил латинский язык из эолийского наречия, и в этом ему следовал Варрон. Продолжателями Филоксена в I в. до н. э. были Трифон и Деметрий, писавшие о тропах, о значении имен, об омонимах, синонимах и антонимах, о диалектах и о других вопросах, и, наконец, знаменитый Дионисий Галикарнасский [316].

Расцвет новой софистики и риторики [317] направил в сторону последней и античную филологическую науку. Об этом говорит нам характер сочинений Дионисия Галикарнасского и Плутарха, анонимного трактата "О возвышенном", приписывавшегося раньше Лонгину, и, наконец, трактатов Лонгина (конец III в. н. э.), где от филологии осталось только общее заглавие всей серии — "Филологические беседы". Однако некоторые факты из истории филологии этого времени можно отметить как значительные. Это прежде всего труды лексикографов. Во II в. Валерий Гарпократион из Александрии, используя Дидима и других авторов, составил большой "Словарь к десяти ораторам", сохранивший много материала для понимания ораторской прозы и ее реального комментирования. Юлий Полидевк, или Поллукс из Навкратиды, в конце того же столетия составил "Ономастикон" в 10 книгах, нечто вроде реальной энциклопедии, каждая книга которой посвящена особой области античной жизни.