История греческой литературы Том III

Эпизод с Иридой приходится расценивать лишь как шутку, внесенную поэтом в текст серьезного гимна, создававшегося, как это многие думают, по заказу самого монарха. Если считать подобного рода предположение о специальном царском заказе правильным и если вспомнить, что "Гимн на остров Делос" был написан Каллимахом около 277 г. до н. э., то предполагаемым заказчиком окажется Птолемей Филадельф, правивший Египтом как раз в то время. Что в своем гимне Каллимах стремился прославить политический авторитет и военную мощь именно Филадельфа, совершенно ясно из почтительного упоминания этого государя в центральной части повествования: когда несчастная Латона приближается к острову Косу и хочет попытаться остановиться на нем, маленький Аполлон, находящийся в ее чреве, но уже обладающий даром речи, велит ей искать другой остров, потому что на острове Косе предназначено Мойрами родиться другому богу из верховного рода Сотеров. Так, еще будучи в материнской утробе, младенец Аполлон изрекает знаменательное пророчество о новом, грядущем "боге" — сыне Птолемея Сотера, будущем Птолемее II Филадельфе, в 309 г. до н. э. родившемся именно на острове Косе.

Трусливое раболепство Ириды, как и произвол ее ревнивой и злой повелительницы, должно было вызвать у читателя неприятное впечатление; поведение самой Геры, а еще в большей степени ее прислужницы Ириды, несомненно, возмущают Каллимаха, симпатии которого принадлежат благородной, смелой Астерии. Против кого же, спрашивается, или против чего направлена поэтом созданная им аллегорическая картина? Разумеется, не против монархии Птолемеев, неограниченную власть которых Каллимах поддерживал: о них он отзывается в гимне более чем почтительно. Думается, что сатира Каллимаха направлена не на самих монархов, а на их окружение. Каллимах близко стоял к александрийским дворцовым кругам и хорошо знал их нравы. И образ придворной ищейки, вставленный им в условные рамки мифологического сюжета, восходит, конечно, к живой действительности птолемеевского двора, являясь художественным воплощением одного из жизненных наблюдений поэта.

Начиная с Александра, обожествление государей было в большом ходу в эллинистическую эпоху. Носители державной власти нередко объявлялись богами не только после кончины, но и при жизни. Культ Птолемея Сотера официально был учрежден лишь после его смерти, и в Александрии был выстроен его храм, но его сын Птолемей Филадельф стал богом задолго до смерти, получив сакральный титул "бог Филадельф" через несколько лет после предположительной даты написания "Гимна на остров Делос".

Таким образом, упоминание о нем как о "боге" само по себе должно было восприниматься современниками Каллимаха лишь как условная формула в обращениях к правящему властителю. Предвидя величие грядущего божества — Филадельфа, Аполлон, накануне собственного рождения в мир, спешит отступиться от острова, земля которого решением мудрых богинь судьбы отдавалась во владение не ему, а Филадельфу. Подобная мифологическая фикция, типичная для александрийского вкуса, вполне отвечала требованиям эллинистических венценосцев. Тема пророчества Аполлона построена у Каллимаха на наивном мотиве речи младенца в утробе матери, который вряд ли изобретен Каллимахом: скорее следует думать, что он им взят из фольклора. Каллимах преследовал здесь, помимо лести, еще и художественный расчет: наивность старинного повествовательного приема, как бы противоречащая ученому мифологическому обрамлению, давала эффект стилевого контраста, к которому любил прибегать Каллимах, и отчасти скрашивала непривлекательность пускай необходимого, но неприятного льстивого тона всего этого эпизода.

Конец гимна изображает рождение Аполлона. Латона рождает его под ветвями дикой смоковницы под пение лебедей, священных птиц Аполлона, и муз. Астерия, мифологическая персонификация Делоса, берет новорожденного на руки и нарекает его лестным и для нее самой именем: Аполлон Делосский.

Завершается гимн в духе гимнических сакральных концовок славословием в честь божества Делоса — Астерии.

в. "Гимн к Аполлону"