История и сага

— Если ты, — сказал Торгнюр, обращаясь к Олафу Шведскому, — вознамеришься отвоевать земли на востоке, которыми владели твои сородичи и предки, мы все последуем за тобой. Если же ты не желаешь поступить так, как мы требуем, то мы нападем на тебя и убьем и не потерпим твоего беззакония и вражды. Так поступали наши предки: на Мулатинге они утопили в колодце пятерых конунгов, потому что их разнесло от гордыни, как тебя ныне.

Народ застучал оружием и закричал в знак одобрения речи лагмана, после чего конунг поспешил заверить бондов, что он выполнит их требования, ибо конунги Швеции всегда советовались с бондами и во всем к ним прислушивались. На этом тинг закончился (Ól. helga, 78, 80).

Конфликт, однако, еще не был улажен, так как вскоре Олаф Шведский нарушил свое обещание, отказался выдать свою дочь за Олафа Харальдссона и вознамерился начать против него войну, несмотря на то, что все знатные люди Швеции желали мира. Как сообщает Снорри, лагман Западного Гаутланда Эмунд рассказал шведскому конунгу историю, содержавшую прозрачные намеки на его глупость и несправедливость.

Советники конунга (любопытны их прозвища, соответствовавшие их качествам: Слепой, Заика и Глухой) говорили ему: «Тебе нечего бояться конунгов Норвегии или Дании, пока за тобой следует войско свеев, но если ты восстановишь против себя народ, то мы не видим возможности тебе помочь. Свеи единодушно желают старых законов и возвращения своих полных прав. Шестеро твоих советников уже уехали от тебя (у него было 12 советников) и созвали тинг, и уже отточены боевые стрелы и посланы по стране» (существовал обычай, что для созыва ополчения по стране рассылались стрелы, и все получившие их должны были явиться в войско, а стрелу послать к соседям).

Остававшиеся при Олафе Шведском советники убеждали его, что он должен уступить народу, пока стрелы не ушли далеко по стране, и обещать людям соблюдение права и закона. Но вооруженные бонды уже собрались на тинги, и стало известно, что они отказываются сносить беззакония конунга и его нежелание прислушиваться к кому-либо, даже к крупным предводителям. Бонды провозгласили конунгом его сына Якоба, которому при избрании на тинге дали имя Онунда (ибо это имя уже было в шведском роду конунгов); ему вменялось в обязанность править вместе с отцом и соблюдать договор с конунгом Норвегии. Бонды обещали Онунду свою поддержку. После этого Олаф Шведский капитулировал перед народом и пошел на мирные переговоры с Олафом Харальдссоном.

Лагман Торгнюр на тинге в Уппсале

Конунг, советующийся с бондами и следующий рекомендациям их предводителей в важнейших вопросах политики, — таков шведский конунг в изображении Снорри. Реально управление в Швеции находится в руках лагманов, главенствующих на тингах, — это отчасти напоминает исландский альтинг и законоговорителя, который на нем председательствует. Не списана ли эта картина политического устройства Швеции во времена Олафа Святого с современной Снорри Исландии? Такой вопрос возникал в науке, и некоторые ученые склонялись к утвердительному ответу. Нас в данном случае интересует, повторяем, не достоверность изображения в саге обстановки в Швеции, а взгляды самого Снорри. Ибо в его симпатиях к подобному устройству и к лагманам, стоящим во главе населения, вряд ли можно сомневаться. Если норвежским конунгам Снорри не решается отказать в мудрости и других качествах, делающих их вполне пригодными для управления страной, то Олаф Шведский — нарушитель обычного политического равновесия — лишен признаков разумного государственного деятеля в такой же мере, в какой ими обладает лагман Торгнюр. Только при сотрудничестве и одобрении народа и лагманов конунги могут справедливо управлять страной.