История и сага

Но «шведский экскурс» Снорри показателен и в том отношении, что существенно конкретизирует формулу о равновесии сил конунга и народа, нужном для процветания государства. Народ, с которым конунгу надлежит в первую очередь обсуждать политические вопросы, — не просто бонды, а знать, могущественные и влиятельные люди. Они говорят на тингах от имени всех бондов, и те во всем их поддерживают криками и стуком оружия. Бонды образуют на тингах скорее необходимый активный фон, но главные действующие лица, формулирующие волю народа, — это именно знатные и родовитые люди, они же и самые мудрые и уважаемые. Бонды следуют за ними в войне и мире, подчиняясь их традиционному авторитету.

Такое же понимание роли простонародья мы найдем и в других разделах «Хеймскринглы», в которых речь идет о самой Норвегии. Сцены на тингах встречаются в королевских сагах неоднократно, и отдельные из них описаны весьма подробно и красочно. Но для всех них без исключения характерна подмена народа знатью. Интересы бондов выражают на тингах именно знатные, родовитые люди или так называемые могучие бонды. И с этими людьми, за которыми чувствуется поддержка массы рядовых участников собрания, конунгу невозможно не считаться. Поэтому он стремится прежде всего достигнуть согласия предводителей или от них избавиться, ибо без вождя бонды превращаются в неорганизованную массу, которую легко разогнать относительно немногочисленной дружине конунга.

Попытка Хакона Доброго крестить население Трандхейма встретила сопротивление бондов на Фростатинге. От их имени говорил могущественный и богатый человек Асбьёрн из Медальхуса, грозивший Хакону, что бонды возьмут себе другого конунга, если он будет посягать на веру их отцов. Интересно отметить, что начало речи Асбьёрна представляет собой прозаический пересказ одной из строф «Откровенной песни» Сигхвата; вместе с тем эта речь вплоть до отдельных выражений перекликается и с речью Торгнюра, — ясно, что и здесь Снорри выражает те же идеи, которые излагались выше.

Посредником между конунгом и бондами выступает ярл Сигурд, уговаривавший Хакона уступить. Хакону Доброму не удалось выполнить христианизаторскую миссию, и ее продолжение выпало на долю Олафа Трюггвасона.

Снорри рисует сцену на тинге в Рогаланде, где против конунга выступили предводители бондов. Однако их попытки возразить конунгу закончились провалом, так как эти красноречивые люди внезапно лишились дара речи: один из них чуть не задохнулся от кашля, другой не вымолвил и слова из-за приступа заикания, третьего постигла хрипота. После этого никто из бондов уже не решался возражать конунгу. Все подчинились ему и тут же были окрещены.

Затем Олаф Трюггвасон отправился на Гулатинг, но потребовал предварительной встречи с предводителями области, которым изложил свои намерения. Удалось достигнуть соглашения: конунг выдаст свою сестру за Эрлинга Скьяльгссона — самого знатного и «многообещающего молодого человека в Норвегии», и за это предводители поддержат Олафа на тинге. Так и сделали, после чего на Гулатинге бонды, убедившись в согласии между конунгом и вождями, не осмелились ему противодействовать и приняли христианство.

Но жители Трандхейма упорно проявляли приверженность к язычеству. На Фростатинг бонды явились в полном вооружении, что свидетельствовало об их враждебных намерениях по отношению к конунгу. В ответ на предложение Олафа креститься они грозили ему нападением. Могучий бонд Железный Скегги заявил:

— Так мы поступили с Хаконом Воспитанником Этельстана, когда он от нас этого требовал, и мы не ставим тебя выше него.

Видя, как много собралось бондов, Олаф притворился, что хочет пойти на уступки, и выразил намерение посетить место, где совершались жертвоприношения. Явившись туда, он устроил пир и напоил допьяна всех предводителей бондов, после чего объявил народу, что собирается принести большие жертвы; это будут человеческие приношения, и избрал он для них не рабов или преступников, а самых благородных. Олаф тут же назвал намеченных им знатных жителей Трандхейма и велел своим дружинникам всех их схватить. Бонды, лишившись вождей, попросили пощады и согласились уступить требованиям конунга. Все были окрещены, а для того чтобы они не осмелились вновь переменить веру, конунг взял у знатных людей заложниками их сыновей, братьев и других близких сородичей.

На тинге в Мэрин, где находилось главное языческое капище, Железный Скегги от имени бондов потребовал, чтобы конунг не нарушал их права. Олаф Трюггвасон отвечал, что хотел бы посетить храм и посмотреть, каков обычай принесения жертв. В храме он и его дружинники повалили изображения Тора и других богов, а в это же время другие люди конунга убили Скегги. Затем конунг возвратился на тинг и предложил бондам выбор: принять христианство либо сразиться с ним. Но после гибели Скегги бонды остались без предводителя, который мог бы поднять знамя против конунга, и им пришлось подчиниться.

Встреча Олафа Харальдссона с Гудбрандом на тинге