История инакомыслия в СССР

9 февраля Ковалевский был арестован. А еще через месяц снова прошло несколько обысков и был арестован четвертый самиздатчик — историк Виктор Арцимович. Он работал переводчиком в томском институте геофизики. Кроме большого количества самиздата, у Арцимовича изъяли книги по философии и истории, тома сочинений Маркса и Энгельса на немецком языке с подчеркнутыми местами и заметками на полях и рукопись под названием «Противоречие на противоречии» — критический анализ работ Маркса. Впоследствии Арцимович был обвинен в авторстве этой работы.

Обыски и допросы по делу томских самиздатчиков прошли в Москве, Ленинграде, Красноярске, Омске и Барнауле. На допросах москвичей кагебисты интересовались не только их знакомствами в Томске, но и их эмигрировавшими друзьями — видимо, пытаясь найти пути проникновения в Москву, а из Москвы в Томск.

Можно проследить, что обыскам по «томскому делу» подверглись по всех городах участники самодеятельной комплексной экспедиции по исследованию Тунгусского метеорита и знакомые членов этой экспедиции. Эта экспедиция действует с 1958 г. Из Томска в ней принимал активное участие Ковалевский.

Суд состоялся в конце сентября. Всем обвиняемым была предъявлена статья 190-1 УК РСФСР, т.е. «клевета на советский государственный и общественный строй». Единственным обвиненным в авторстве самиздата был Виктор Арцимович. Его признали невменяемым и направили на принудительное лечение в спецпсихбольницу. Анатолия Чернышова обвинили не только по статье 190-1, но и по статье 162 — «занятие запрещенным промыслом» и приговорили к 3,5 годам лагеря. Видимо, именно его сочли изготовителем фотокопий самиздата и тамиздата, распространившихся в Томске. Ковалевский и Кендель обвинялись лишь, так сказать, в потреблении самиздата и его распространении, но не в изготовлении — они получили по 1,5 года лагеря.[429]

* * *

Именно из-за беспримерного для послесталинского времени размаха репрессий в 1980-е годы можно утверждать, что власти оказались бессильны справиться с инакомыслием, вернуть общество в «додиссидентское» состояние. Репрессиями была снята видимая часть цепочки — открытые общественные ассоциации, но скрытые звенья сохранились и функционируют (сбор и распространение информации о положении с правами человека в СССР, самиздат, помощь политзаключенным и другим жертвам репрессий), и в эту деятельность наряду с прежними втягиваются новые люди. Это означает, что при малейшем ослаблении давления вновь появятся и открытые формы инакомыслия — возможно, в каком-то новом организационном виде более зрелые, более разработанные на основании прежнего опыта — подспудная работа мысли, обмен идеями и информацией, ставший возможным благодаря самиздату, не проходит бесследно.

А.Д. Сахаров в статье «Тревожное время», написанной уже в горьковском заточении (июль 1980 г.), писал:

«Лозунг»Народ и партия — едины" — не вполне пустые слова. Но из этого же народа вышли защитники прав человека, ставшие против обмана, лицемерия и немоты, вооруженные только авторучками, с готовностью к жертвам и без облегчающей веры в быстрый и эффективный успех. И они сказали свое слово, оно не забудется, за ними моральная сила и логика исторического развития… Их деятельность будет продолжаться в той или иной форме, в том или ином объеме. Дело тут не в арифметике, а в качественном факте прорыва психологического барьера молчания".[430]

Социалисты

В 1956 году, после ХХ съезда, инакомыслие, в том числе политическое, накапливавшееся до той поры подспудно, выплеснулось наружу и стало разрастаться лавинообразно. Этот процесс очевиден даже из анализа советской печати (в то время цензурные ограничения были несколько смягчены) и из самиздата. Мемуарная литература (Петр Григоренко, Юрий Орлов, Владимир Буковский, Револьт Пименов, Борис Вайль, Раиса Орлова) дополняет картину настроений в советском обществе тех лет.[1] Ниспровергатели советской системы среди инакомыслящих были крайне редки, единичны, а диапазон критики — и в официальной литературе, и в самиздате — укладывался в понятие «демократический социализм». Одна часть критиков делала упор на демократию, а другая — на социализм, но социалистическое мировоззрение было господствующим с первых признаков проявления несогласия и до конца 60-х годов.

Теоретически тогдашние социалисты не были едины. Можно выделить несколько основных течений диссидентского социализма.