История Индии

Уже не узнать, какой порядок устроил бы британцев больше всего. Но они опять умело и твердо использовали принцип «разделяй и властвуй». Тот не давал сбоев при текущем положении дел и не грозил проблемами в будущем. Разделение не создавало ничего, что не существовало бы раньше, не налагало невыполнимых требований. Фактически, семь лет спустя Конгресс и сам согласился разделить электорат. В 1916 году в Лакхнау был подписан пакт Конгресса и Мусульманской лиги о совместной программе, согласно которой Лига формирует представительства в областях с мусульманским большинством населения (как в Восточной Бенгалии), а Конгресс — с индусским (как в Соединенных провинциях). Это была политическая махинация в угоду рабочему большинству. Обе стороны это понимали, даже такие экстремисты, как недавно вернувшийся Тилак. На стадии, когда одно разделение провалилось, думать о другом было не просто легко. Невозможно было не думать.

Полдень в Амритсаре

Привычные к постепенному развитию конституционного общества, британцы считали, что создание действенного. представляющего народ правительства — дело нескорое. Минималистская программа Рипона растянулась на десятилетие, а выполнение первого закона о советниках (1892) — еще дольше. Реформа Морли— Минто, как ожидалось, сулила затянуться на такой же срок. Призвания Конгресса к свараджу еще не приняли форму ультиматума, их тоже устраивало действенное правительство под присмотром более просвещенных британцев. При том порядке, который позже часто описывали, как отношения «доктор — пациент», Индия могла получать питательную клизму уступок до тех пор, пока священные коровы не вернутся домой.

Первая мировая война все изменила. Доктор-империалист оказался перегружен работой, и пациентке-Индии пришлось подрабатывать сиделкой. Однако сиделка оказалась способнее, а доктор слабее, чем представлялось вначале. Обходя палаты, сиделка прослышала об американском чудо-лекарстве под названием самоопределение и о революционном режиме, с успехом утвердившемся в России. И вообще, так ли уж ей необходима больница? И если врач делает ошибки, стоит ли больному терпеть ошибки врача?

Вести о войне вызвали в Индии демонстрации. Сперва это был только порыв в поддержку Британии. Британские сердца таяли при виде того, как недавние смутьяны обещают поддержку, причем не только льстивые марионетки в правительстве, но и Конгресс, и Мусульманская лига. Воинский призыв превзошел все ожидания. Вскоре индийские солдаты уже отправлялись навстречу судьбе на поля Фландрии, в Галлиполи и Междуречье. Свыше двух миллионов индийских солдат и обслуживающего персонала отправились на чужбину, и это не считая имперских поборов и контрибуций на военные нужды. «Такое поведение Индии удивило весь мир и взволновало сердце каждого британца», — говорил Джон Бьюкен, когда писал свой роман «39 ступеней»^{379}.

Пока военные корабли уходили от берегов Индии, другие индийцы возвращались домой. Тогда же из Африки уехал в Британию Мохандас Карамчанд Ганди. Он пытался поступить в военный госпиталь, но ему это не удалось. Из своих 46 лет 20 он провел в Африке, и эти годы превратили неуклюжего и неудачливого юриста в закаленного активиста-общественника с отличным опытом оппозиционной работы. В Индии он продолжил поддерживать стремление помочь Британии. Он сохранил веру в справедливость британских устремлений и признал своим учителем Гокхале, бомбейского умеренного конгрессмена.

Но это означало, что Ганди не мог погрузиться в обычную политическую борьбу. Для соотечественников, не имевших возможности изъявить политическую волю, он разработал метод протеста, который назвал сатьяграха — «упорство в истине». Для многих сторонних наблюдателей это выглядело как пассивное сопротивление, но для Ганди это было нечто более конструктивное и гораздо более ответственное. Основываясь на традициях родного Гуджарата, джайнских и вишнуитских традициях ненасилия, он поднял понятие страдания и идею избавления от него почти до религиозного уровня, подобно йоге или медитации. Зная, что сила состоит в истине и самоотречении, которое достигается самодисциплиной, можно протестовать самим знанием. Фактически, внешние формы протеста (бойкоты, петиции и прочее) без этого знания, без внутренней сатьяграхи будут только провоцировать насилие и ненависть, с которыми предполагалось бороться. Значит, сатьяграху, как тайное оружие, нужно изучать и умело ей пользоваться, применять избирательно и в нужных дозах.