История Индонезии Часть 1

ЯВАНСКАЯ НАРОДНАЯ ВОЙНА ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ ПРИНЦА ДИПОНЕГОРО (1825—1830). РЕФОРМЫ КОЛОНИЗАТОРОВ ПОСЛЕ ВОССТАНИЯ

Как уже говорилось, во втором и третьем десятилетиях XIX в. эксплуатация яванского крестьянства с введением земельного налога на «голландских» (государственных) землях усилилась. Налог приносил растущие доходы колониальному государству: 3,5 млн гульденов в 1814 г.; 4,6 млн — в 1821 г.; около 7 млн — в 1824 г. Но росли и недоимки, только в 1817 г. составлявшие 2 млн гульденов. Фискальный аппарат безжалостно выколачивал их из крестьян.

Положение населения на княжеских землях Центральной Явы (карта № 18) было не легче. Они облагались множеством феодальных повинностей: подушная подать, налоги на дом, скот, поборы за пользование ирригационными сооружениями, дорогами, мостами, базарная пошлина. Монополию на последнюю и на торговлю опиумом присвоило колониальное правительство. Прочее выплачивалось феодалу, десятина с урожая — мусульманскому духовенству. При этом большинство налогов сдавалось в откупа, целая иерархия паразитов — откупщиков и суботкупщиков [80]

— наживалась за счет крестьян. Другим тяжким бременем были разнообразные барщинные повинности: безвозмездный труд на феодала-землевладельца, на султана (сусухунана), «на общинные нужды». К ним добавилась еще и работа на европейского или китайского плантатора, который, арендовав земли, тем самым приобретал феодальные права на сидящих на них крестьян. Последние осуществляли все работы, связанные с возделыванием, сбором урожая культуры, ее транспортировкой, а также огораживали и охраняли плантацию, подводили к ней дороги, снабжали плантатора дровами и т. п. За этот тяжкий труд крестьянину оставлялся рисовый клин, урожай с которого считался его достоянием.

Неудивительно, что при столь выгодных для плантаторов условиях число заключенных контрактов на аренду земли у феодалов, например, в Джокьякарте, с 1818 по 1823 г. удвоилось. Территории плантаций бурно расширялись. Поэтому декрет фан дер Капеллена (1823) о запрещении аренды частным капиталом земель княжеств и расторжении уже заключенных сделок был и для плантаторов, и для феодалов подобен грому с ясного неба. В декрете подчеркивалась неправомочность князей как ленников государства Нидерландская Индия сдавать землю в аренду без согласия верховного собственника. Содержание декрета и перспектива расторжения сделок не только унижали яванских феодалов, но и разоряли их: арендаторы потребовали возместить им не только реальные убытки, но и ожидавшиеся прибыли с арендованных массивов, предъявили счета на фантастические суммы. Между тем феодалы уже растратили полученные авансы. Согласительная правительственная комиссия около года улаживала возникшие конфликты. Ради выплаты феодалы резко усилили поборы с крестьянства. Таким образом, декрет 1823 г. больно ущемил интересы практически всех слоев населения в княжестве.

Наиболее напряженной была ситуация в княжестве Джокьякарта. Среди дополнительных раздражающих население факторов были проголландский курс опекунов несовершеннолетнего султана Джарота[81] (1818—1822) и навязанная колонизаторами реформа, ужесточающая налоговую систему. Недовольные массами стекались в г. Джокьякарту за защитой и помощью к старшему брату Джарота по отцу — принцу Дипонегоро[82]

, который славился умом, справедливостью, чувством глубокого патриотизма и независимым нравом. Он был известен как глубокий знаток ислама. Принц проявил себя как поборник ваххабизма, ригористской мусульманской ортодоксии. Вместе с тем он был привержен суфизму (мусульманскому мистицизму). Наконец, глубокое воздействие на его духовное формирование оказала яванская старина, вера в возможность возрождения Маджапахита, мессианские представления массового сознания о грядущем пришествии справедливого правителя — Эру Чокро. Понятно, что голландский резидент и его окружение с подозрением и опаской относились к принцу. Их отношения до крайности обострились в связи с отказом Дипонегоро стать опекуном младенца— племянника Менола[83], сына покойного Джарота. Мотивы принца крылись, по-видимому, в его принципиально антиголландской позиции. Но колонизаторы и придворная клика предпочли истолковать это решение как свидетельство притязаний на престол Джокьякарты.

Каплей, переполнившей чашу терпения принца, стало кощунственное решение колонизаторов проложить новую дорогу через участок имения Дипонегоро, где находились могилы его предков. Посовещавшись с единомышленниками, принц бросил клич к оружию. На его зов откликнулись тысячи крестьян. Встревоженные голландцы потребовали, чтобы принц явился с объяснениями, но, не дожидаясь ответа, 20 июля 1825 г. напали на имение Дипонегоро. Началась война.