История инквизиции

После восстановления единства в Констанце в 1418 году Мартин V поторопился подтвердить распоряжения своего предшественника. К сожалению, ненасытная алчность римской курии, всегда готовой соблазниться на деньги, ставила роковое препятствие к установлению дисциплины; к тому же те, кто был назначен прямо Папой, не могли высказывать подчинения старшим членам своего ордена.

* * *

Заметки Эмерика свидетельствуют о том, что инквизитор не должен был стесняться преследовать своего старшего. Его юрисдикция была на деле почти беспредельна, так как угроза в подозрении в ереси тяготела равным образом и на великих мира сего, и на малых. В угоду инквизиции было даже отменено право убежища в церквах, и даже сама неприкосновенность нищенствующих орденов не защищала их от ее юрисдикции. В теории короли были также подсудны ей; но Эмерик благоразумно замечает, что если в деле замешано подобное лицо, то лучше обратиться к Папе и ждать его указаний.

Было одно лицо, которое избегало тирании инквизиции. Епископский сан сохранил еще значительную часть своего прежнего огромного престижа, часть достаточную, чтобы оградить от нападений инквизитора, если последний, по крайней мере, не представлял особых, данных ad hoc, папских грамот. Если вера епископа казалась подозрительной, то инквизитор был обязан тщательно собрать все доказательства и представить их на рассмотрение Рима.

В 1327 году Иоанн XXII сделал еще новое исключение, вызванное заносчивостью инквизитора Сицилии, Матье де Понтиньи, который осмелился отлучить от Церкви Гильома де Бале, архидьякона города Фрежюса, папского капеллана и представителя Авиньонской курии в Кампанье и Приморской провинции. Разгневанный Папа опубликовал декреталий, воспрещающий всем судьям и инквизиторам нападать на должностных лиц и нунциев Святого Престола, если они не получат на это особых полномочных грамот. Смелость Матье де Понтиньи хорошо показывает самомнение и самонадеянность членов инквизиции. С другой стороны, тот факт, что миряне обыкновенно называли их "Ваше Монашеское Величество", указывает на то, какое сильное впечатление производили на умы масс их неограниченное всемогущество и безответственность.

* * *

Если епископы ускользали от суда инквизиции, то они никоим образом не освобождались от повиновения инквизиторам. В грамоте о назначении, получаемой последними от Папы, говорилось, что архиепископы, епископы, аббаты и все остальные прелаты должны сообразоваться с их приказаниями во всем, что касалось задачи инквизиции под страхом отлучения от Церкви, отрешения от должности и интердикта. Повелительный и высокомерный тон, с которым отдавали инквизиторы свои приказания епископским служащим, показывает, что это не было пустой формальностью. Несмотря на то, что Папа, обращаясь к епископу, называл его "уважаемым братом", а обращаясь к инквизитору, называл его "дорогим сыном", инквизиторы считали себя прямыми уполномоченными Святого Престола, выше епископов, и если лицо было одновременно вызываемо епископом и инквизитором, то оно должно было сначала явиться по вызову последнего. Инквизитору должны были повиноваться как самому Папе, и епископ не мог уклониться от этого. Это входило в политику Пап, так как инквизитор был подходящим орудием для приведения епископов в подчинение. Так, в 1296 году Бонифаций VIII, предписывая епископам уничтожить некоторых отшельников и нищенствующих, не получивших санкции Церкви, одновременно послал копии со своей буллы инквизиторам с приказанием следить за исполнением его предписания епископами и доносить ему о небрежных.

* * *

Однако, несмотря на то что инквизиторы завоевали себе столь высокое положение, инквизиция служила ступенью на епископскую кафедру. Подобные функции давали людям честолюбивым огромное влияние, которым они постоянно злоупотребляли, чтобы продвинуться выше по иерархической лестнице. Между первыми инквизиторами мы встречаем брата Альдобрандино Кавальканти во Флоренции, который сделался епископом в Витербо, а преемник его, брат Руджиери Кальканьи, в 1245 году был вознагражден за свои услуги епископской кафедрой в Кастро. Я ограничусь одной Флоренцией; ее инквизитор брат Андреа да Перуджиа был сделан епископом в 1343 году, а его преемник, брат Пиетро ди Аквила, в 1346 году возведен в сан епископа в Сант-Анджело-деи-Ломбарди; на его место инквизитором был назначен брат Микеле ди Лапо; а в 1350 году сеньория ходатайствовала перед Папой о назначении его епископом Флоренции.

Инквизиторское служение давало также возможность возвышения и в самом ордене, и это не упускалось из виду. Так, в списке доминиканских провинциалов Саксонии за вторую половину XIV столетия три брата, занимавшие один за другим эту должность с 1369 по 1382 год – Вальтер Керлингер, Герман Гельстеде и Генрих фон Альбрехт, – были раньше инквизиторами.

* * *