История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний

С состоянием в виде земли и имущества происходят странные, непредсказуемые события. В 1939 году аристократическая семья Лобковиц (фамилия не настоящая) в нынешней Чешской Республике имела большое наследство в виде поместья с фермерскими угодьями, произведений искусства, шикарной мебели, антикварного серебра, бесценных коллекций фарфора, а также сказочного дворца на холме недалеко от Праги. После вторжения немцы забрали дворец под штаб-квартиру вермахта и реквизировали сельскохозяйственные угодья, которые обрабатывали рабы, поскольку продовольствие было в дефиците. Четыре года спустя, когда пришли русские, они раздали сельскохозяйственные угодья коммунистическим партизанам.

Тем временем, в 1940 году семья Лобковиц перебралась в США и поселилась в Бостоне. Они уже давно владели некоторыми облигациями Казначейства США, а потому выжили и далеко не бедствовали. Глава семьи привез с собой семейные записи, акты и счета, но когда он попытался использовать их в качестве залога для получения кредита, банкиры выразительно закатывали глаза. Имущество в советском сателлите не могло служить банковским залогом. Его дети учились в средней школе и колледже в Бостоне, а в начале 1990-х годов, когда Чешская Республика вышла из-за железного занавеса, старший сын стал работать в Чехии брокером по недвижимости. Он вернулся в Прагу, с помощью адвоката представил документы семьи и обратился в правительство с просьбой о восстановлении семейного имущества.

После долгих препирательств чешское правительство постановило, что семье можно вернуть все материальные ценности, которые она сможет найти, включая столовое серебро и мебель, при условии, что она сможет доказать, что владела ими в 1939 году. Она также имела право на поместья, дворец и прилегающие к ним территории, но не сельскохозяйственные земли, на которые «она уступила право собственности, сознательно отказавшись от них». В течение следующих шести месяцев, вооружившись семейными документами и тем фактом, что на многих предметах домашнего обихода был изображен фамильный герб, старший сын и его братья смогли найти и вернуть большую часть серебра, предметов искусства и мебели, которые находились во дворце. Имея постановление правительства, они буквально экспроприировали предметы, где бы они ни находились – в ресторанах, домах, отелях или музеях.

Однако их эйфория быстро улетучилась, когда они обнаружили, что поместья и сам дворец находятся в ужасном состоянии. Дворец имел огромную историческую ценность, но на его восстановление требовались огромные средства. Но денег у братьев не было. Более того, они задолжали значительные суммы на гонорары адвокату, а на имущество начали накапливаться налоги. Теперь они владеют домом и имуществом, но по-прежнему бедны и оплачивают счета и налоги, распродавая антиквариат и работая гидами. Как сказал старший брат: «Возможно, конец в итоге будет счастливым, но пока что я пропустил бычий рынок недвижимости Бостона»[272].

Акции против облигаций: что лучше сохраняет богатство во время войны?

Итак, можно ли считать, что публичные акции и государственные облигации были менее заметными и лучше сохраняли и преумножали богатство в опасной первой половине XX века? Ответ заключается в том, что это зависит от временных рамок. Как показано на рис. 9.1 (см. главу 9), в течение всего столетия акции в странах со «счастливой стабильностью», выигравших войны, имели годовую реальную доходность в размере 6,5 %, а государственные облигации этих удачливых стран принесли 1,8 % реальной прибыли. Даже векселя имели положительную реальную доходность. Это впечатляющие цифры! Несмотря на ошеломительный рост мировой экономики и большой технологический прогресс, столетие было омрачено двумя большими кровопролитными войнами, эпизодами гиперинфляции и двумя глубокими медвежьими периодами рынков акций, от которых пострадали как счастливчики, так и неудачники.

Что касается стран-неудачников (см. рис. 9.2 в главе 9), учитывая все обстоятельства, годовая реальная доходность акций в размере 4,2 % за целое столетие была более чем приемлемой. В конце концов, в течение 100 лет акции повышали покупательную способность капитала даже в таких странах, как Япония, Германия и Италия, переживших продолжительные национальные катастрофы. Но это было в течение целого столетия. Во многих странах в первой половине века, особенно в тех несчастных нациях, которые проиграли войны и были оккупированы, акции обеспечивали минимальную или отрицательную реальную доходность, а в течение катастрофического десятилетия 1940-х годов – двузначные отрицательные реальные годовые доходы, как видно из рис. 15.1.