История иудаизма

Ибо премудрость подвижнее всякого движения, и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает. Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее. Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его… Она быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу. Я полюбил ее и взыскал от юности моей, и пожелал взять ее в невесту себе, и стал любителем красоты ее. Она возвышает свое благородство тем, что имеет сожитие с Богом, и Владыка всех возлюбил ее: она таинница ума Божия и избирательница дел Его [15].

Видения и пророчества

Божественные послания могли передавать людям как персонифицированная Премудрость, так и ангелы. Последние особенно часто фигурируют в этой роли в апокалиптических текстах[68]

, огромное число которых дошло до нас из этой эпохи, в основном благодаря их позднейшей популярности у христиан. Например, в так называемом Откровении Авраама, сохранившемся только в церковнославянском переводе, ангел Иаоил наставляет патриарха: «Явился ангел, коего послал Он мне в образе человека, и взял меня за руку правую и поставил на ногу мою». В апокалиптической литературе осознание божественной истины приходит к мудрому человеку извне, свыше, в видении, как в библейской Книге пророка Даниила:

В третий год Кира, царя Персидского, было откровение Даниилу, который назывался именем Валтасара; и истинно было это откровение и великой силы. Он понял это откровение и уразумел это видение. В эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы дней… А в двадцать четвертый день первого месяца был я на берегу большой реки Тигра, и поднял глаза мои, и увидел: вот один муж, облеченный в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза. Тело его — как топаз, лице его — как вид молнии; очи его — как горящие светильники, руки его и ноги его по виду — как блестящая медь, и глас речей его — как голос множества людей. И только один я, Даниил, видел это видение, а бывшие со мною люди не видели этого видения; но сильный страх напал на них, и они убежали, чтобы скрыться. И остался я один и смотрел на это великое видение, но во мне не осталось крепости, и вид лица моего чрезвычайно изменился, не стало во мне бодрости. И услышал я глас слов его; и как только услышал глас слов его, в оцепенении пал я на лице мое и лежал лицем к земле.

Насколько описание подобного переживания соответствует фактически пережитому, неизвестно. Сам Даниил в этом рассказе заявляет: «Вкусного хлеба я не ел; мясо и вино не входило в уста мои, и мастями я не умащал себя до исполнения трех седмиц дней [траура]». Лишь по прошествии трех недель он удостоился пророческого видения, и это может говорить о том, что в таких рассказах отражались аскетические практики, результатом которых были сны в состоянии, напоминающем транс, и случаи автоматического письма. Схожие практики засвидетельствованы и в других обществах. Классический пример — мистическое видение автора новозаветного Апокалипсиса (по всей вероятности, еврея по происхождению):