История иудаизма

Примечательно, что архитектура лондонской синагоги Бивис-Маркс позаимствована у христиан-нонконформистов[134]

, ведь евреи как социальная группа иногда имели такой же статус, как и меньшинства в разделенной на отдельные течения христианской культуре. Евреи, жившие под властью Габсбургов, внешне всячески подчеркивали свою лояльность католическому режиму, но по мере того, как от католической церкви откалывались новые и новые течения, представители которых были не согласны с ее интерпретацией Библии, некоторые протестанты, в том числе христиане-гуманисты — Рейхлин и Эразм Роттердамский, — и вожди сторонников реформ внутри католической церкви стали считать иудаизм заповедником древней истины, скрытой в Писании. С 1507 по 1521 год Рейхлин вел «битву книг» с неким Иоганном Пфефферкорном — евреем, принявшим крещение в Кельне около 1504 года; в ходе этого спора линией размежевания между реакционной и либеральной тенденциями в католической церкви стало отношение спорящих к Талмуду. Пфефферкорн, натасканный кельнскими доминиканцами, яростно нападал на Талмуд и выпрашивал у императора Максимилиана мандат на конфискацию всех еврейских книг, за исключением Библии, но столкнулся с оппонентом в лице Рейхлина. После этого обе стороны ввязались в войну памфлетов, не жалея желчи и не гнушаясь личных оскорблений. Не случайно Мартин Лютер вывесил в Виттенберге свои 95 тезисов как раз в 1517 году, в разгар этого спора, в ходе которого соратники Рейхлина, в том числе ведущие гуманисты эпохи, столь ярко высветили обскурантизм некоторых иерархов церкви. Как и Рейхлин (вступившийся за евреев родного Пфорцхайма), Мартин Лютер первоначально осудил преследование евреев и конфискацию раввинистической литературы. Но с середины 1520-х годов его благожелательное отношение к евреям сменилось враждой, так как те отказывались принимать христианство даже в его «просвещенном» варианте, и за три года до смерти (последовавшей в 1546 году) реформатор в ряде памфлетов, первый из которых назывался «О евреях и их лжи» (1543), призывал изгнать евреев или держать их в строгом подчинении. В конечном итоге основанная им лютеранская церковь сохранила столь же резкое неприятие иудаизма, как и католицизм, от которого откололась. Возможно, одной из причин антисемитизма Лютера стало его желание противодействовать «иудействующим» протестантским сектам, например субботствующим анабаптистам, которых он решительно осуждал [10].

Младший современник Лютера Жан Кальвин испытывал к евреям не больше любви, чем Лютер, хотя в его теократическом государстве, установленном в Женеве в 1540-х годах, евреев и не было: их изгнали из города еще в 1490 году. Однако питаемое Кальвином уважение к Ветхому Завету пробудило у его последователей и преемников не только стремление изучать древнееврейский язык, чтобы понимать Библию в подлиннике, но и готовность дозволить евреям изучать Писание так, как они сами пожелают. И в 1619 году в кальвинистской Голландии евреям предоставили полную религиозную свободу при условии, что они будут вести себя как одна из религиозных общин, подобно тем же кальвинистам, и верить, среди прочего, что «существует жизнь после смерти, в которой праведники получат награду, а злодеи — кару». Вполне вероятно, что наказание Спинозы еврейской общиной Амстердама за его сомнения в божественном происхождении Писания было вызвано, среди прочего, боязнью реакции со стороны местных кальвинистов и возможных неблагоприятных последствий для общины [11].

Некоторые явления внутри христианства, например милленаристские настроения[135], охватившие немалую часть протестантской Европы в середине XVII века, напрямую отразились на еврейской жизни; в частности, ими могло быть обусловлено желание Кромвеля вернуть евреев в Англию в 1650-х годах. Более тонким и все же реальным было влияние христианского богословия на еврейскую мысль: представляется невероятным, что энтузиазм последователей Шабтая Цви был совершенно не связан с современными ему схожими движениями в христианском мире, например «людьми пятого царства» — одной из сект милленариев в Англии при Кромвеле. Самое же непосредственное воздействие христианских идей шло через «конверсос», которые, возвращаясь в лоно иудаизма, приносили с собой убеждения, вынесенные из полученного в Испании или Португалии христианского образования: так, кровные связи — фами́йя — сильнейшим образом влияли на религиозную жизнь евреев Кюрасао на протяжении всей истории общины. Необычность «конверсос» заключалась уже в том, что они сами выбрали свою религиозную идентичность. Нередко они с трудом адаптировались к традиционным еврейским обычаям, например к необходимости скрупулезно соблюдать кашрут: это было не слаще отвергнутого ими католичества, и зачастую они предпочитали жить нерелигиозной жизнью или даже принимать то иудаизм, то христианство в зависимости от сиюминутного удобства [12].