История изнутри. Мемуары британского агента.

Мое настроение было поэтому подавленным, когда я шел утром в Смольный на свидание с вождем большеви ков. Он принял меня в маленькой комнате в том же этаже, где был кабинет Троцкого. Комната была грязно ватая и лишенная всякой мебели, если не считать пись менного стола и нескольких простых стульев. Это была не только моя первая встреча. Я видел его вообще впер вые. В его внешнем виде не было ничего, хотя бы отда ленно напоминающего сверхчеловека. Невысокий, до вольно полный, с короткой толстой шеей, широкими плечами, круглым красным лицом, высоким умным лбом, слегка вздернутым носом, каштановыми усами и корот кой щетинистой бородкой, он казался на первый взгляд похожим скорее на провинциального лавочника, чем н вождя человечества. Чтото было, однако, в его стальны глазах, что привлекло внимание, было чтото в его наi мешливом, наполовину презрительном, наполовину ул бающемся взгляде, что говорило о безграничной увере ности в себе и сознании собственного превосходства.

Позднее я проникся большим уважением к его умст венным способностям, но в тот момент гораздо большее впечатление произвела на меня его потрясающая сила воли, непреклонная решимость и полное отсутствие эмо ций. Он представлял полную противоположность Троц кому, который, странномолчаливый, тоже присутство вал при нашей беседе. Троцкий был весь темперамент — индивидуалист и художник, на тщеславии которого я мог не без успеха играть. Ленин был безличен и почти бесче ловечен. Его тщеславие не поддавалось лести. Единствен ное, к чему можно было в нем апеллировать, был сардо нический юмор, высоко развитый у него. В течение бли жайших нескольких месяцев меня засыпали запросами из Лондона, где хотели проверить слухи о серьезных расхо ждениях между Лениным и Троцким; наше правительст во многого ожидало от этих расхождений. Я мог бы ответить на них после этого первого свидания. Троцкий был великим организатором и человеком огромного фи зического мужества. В моральном отношении, однако, он был неспособен противостоять Ленину, как блоха не может противостоять слону. В Совете комиссаров не было человека, который не считал бы Троцкого равным себе; с другой стороны, не было комиссара, который не смотрел бы на Ленина как на полубога, решения которо го принимаются без возражений. Ссоры, нередко проис ходившие между комиссарами, никогда не касались Ленина.

Я вспоминаю, как Чичерин описывал мне заседание Совета комиссаров. Троцкий выдвигает предложение. Другие комиссары горячо оспаривают его. Следует бес конечная дискуссия, во время которой Ленин делает за метки у себя на колене, сосредоточивая все внимание на какойнибудь своей работе. Наконец ктонибудь говорит: «Пусть решает Владимир Ильич» (имя и отчество Лени на). Ленин подымает глаза от работы, дает в одной фразе свое решение, и все успокаиваются.

В своей вере в мировую революцию Ленин был безза стенчив и непреклонен, как иезуит. В его кодексе полити ческой морали цель оправдывала все средства. Иногда, впрочем, он умел быть изумительно откровенным. Таким °н был в беседе со.мной. Он дал мне все сведения, которые я спрашивал. Дальнейшие события показали правильность его информации. Разрыв мирных перегово ров — эхо была чистейшая выдумка. Условия были таки

ми, каких можно ожидать от милитаристического права тельства. Они скандальны, но на них придется согласить ся. Предварительное подписание состоится завтра; дого вор будет ратифицирован подавляющим большинством партии.

Как долго продержится мир? Этого он не может сказать. Правительство переедет в Москву, чтобы укре пить свои позиции. Если немцы вмешаются и захотят поставить буржуазное правительство, большевики будут бороться, даже если им придется отступить за Волгу или за Урал. Но они будут бороться своими средствами. Они не хотят быть орудием в руках союзников.

Если союзники способны понять это, им представ ляется блестящая возможность сотрудничества. Больше викам англоамериканский капитализм почти так же не навистен, как германский милитаризм, но в данный мо мент псюледний является непосредственной угрозой, поэ тому он доволен, что я остался в России. Он предоставит мне все возможности, гарантирует, насколько прости рается его власть, мою личную безопасность и даст мне в любой момент возможность свободно покинуть Россию. Но он сомневается в возможности сотрудничества с сою зниками. «Наши пути различны, — сказал он, — Мы идем на временный компромисс с капиталом. Это даже необходимо, так как если капиталисты объединятся, они раздавят нас в первой же стадии нашего развития. К счастью для нас, капитализм по самой своей природе неспособен к единению. До тех пор, однако, пока сущест вует немецкая опасность, я готов рискнуть на сотрудни чество с союзниками, которое временно будет выгодно для обеих сторон. В случае немецкой агрессии я согла шусь даже на военную помощь. В то же время я совер шенно убежден, что ваше правительство никогда не су меет увидеть вещи в этом свете. Оно — реакционное правительство. Оно будет сотрудничать с русскими реакционерами».