История хорошего человека

– Я никогда не был высокого мнения об умственных способностях Рюмпеля, но от вас, Крум и Докс, от вас я этого никак не ожидал.

– Да, гере начальник, – подхалимски подхватил Плумкис, – мы только что обсуждали именно умственные способности Рюмпеля.

Начальник минуту помолчал, обводя всех присутствующих печальным взором. Потом глубоко вздохнул и произнес:

– Сообщаю вам, что через день нас посетит комиссия Генерального Инспектора. Эта высокая честь, это такая честь, а вы… Гере Плумкис, поручаю вам организовать встречу и все такое, ну, вы знаете. И держите Рюмпеля от глаз подальше. Пускай он вообще из дома не выходит… Скажите, Рюмпель, может у вас что-нибудь болит? Вам ничего полечить не надо? День-два, например? Кроме головы, разумеется, ее вам лечить бесполезно.

За его спиной захихикал Крум, почувствовавший, что недовольство теперь направлено только на меня.

Я вздохнул и опустил глаза, не смея смотреть на грозное лицо гере Начальника. Тот безнадежно махнул рукой:

– Эх, Рюмпель, Рюмпель, – он еще раз махнул рукой и стремительно вышел из кабинета, кивком головы позвав за собой Плумкиса.

Воцарилась тишина. Крум только что сообразил, что все это время сидел на стуле и густо покраснел, а трусливый Докс, который единственный из нас был совершенно не причем, стоял, переминаясь, посреди комнаты и не решался вернуться на свое место.

Это действительно было неприятно. Быть застигнутыми за игрой в рабочее время – это, знаете ли… Тем более, что гере Начальник вообще не одобряет азартные игры, говорят, он ни разу в жизни не притрагивался к картам, и даже будучи асессором выходил из кабинета, когда коллеги раскладывали трикс… Теперь можно забыть о праздничных свертках от Владетеля. Обидно, каждый захудалый клерк получит что-то к столу – добрый кусок говядины, головку сыра и кувшин вина, а нам придется выслушивать причитания жен и плач детей. Конечно, все это можно купить на рынке – слава святым, жалование позволяет накопить к празднику монету-другую, да только угощение от Владетеля куда слаще обычной еды. Эх, лучше бы, как в прошлые времена – всыпали бы десяток горячих по седалищу, и иди себе, да только Владетель уже пять лет как милостью своей освободил служителей канцелярий от телесных наказаний.

– Скажите, Рюмпель, почему мне так не везет? – спросил Крум, тоскливо глядя на дверь, за которой скрылся Начальник. Несомненно, что его тоже посетила удручающая мысль о потере праздничных свертков.

– Что делать, – я развел руками, – такова наша судьба.

– Почему Плумкис всегда выходит сухим из воды, – продолжал, не слушая меня, Крум, – и почему все шишки всегда достаются мне?

В его голосе было столько скорби и страдания, что со стороны могло показаться, что этот человек только что потерял всех своих близких. Я не стал его разубеждать, хотя очевидно, что на сей раз больше всего досталось именно мне. Да и какая, в сущности, разница – наказаны все равно будут все, за исключением, конечно, Плумкиса, и наказаны одинаково. Жалко, а я надеялся, что в следующем году меня допустят к экзаменам на следующую ступень. А теперь… Не быть мне на хорошем счету у гере Начальника, ох не быть.

Плумкис вернулся в кабинет собранный, решительный и подтянутый. Серый камзол застегнут на все пуговицы, двухцветный шарф лежит на плече строго по уставу, даже отблески свечей играют на лысине как-то по-особенному. Молча прошел на свое место, уселся и с суровой торжественностью окинул нас орлиным взором. Докс сгорбился за столом так сильно, что совсем скрылся за кипами бумаг, и еще усерднее заскрипел пером. Крум же, не отрываясь, глядел на Плумкиса, беззвучно шевеля губами, читая, по всей видимости, молитву. Я смотрел на старшего советника краем глаза, старательно переписывая очередной отчет муниципального комитета по благоустройству.

– Итак, гере канцеляристы, – тихо и торжественно сказал Плумкис.

Я почувствовал, как ноги сами поднимают меня со стула. Наверное, то же самое ощутили вставшие Докс и Крум, столько внутренней силы, трогающей тонкие струны канцелярской души, было в негромком голосе старшего советника.

– Итак, гере канцеляристы, – продолжил Плумкис, – сообщаю вам… Сообщаю вам, что через день в город приезжает комиссия Генерального инспектора.