История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Возбуждение, произведенное этим во всех странах, как среди богословов, так и мирян и дипломатов, было огромное. На Паскинской колонне в Риме появилась надпись; ,JNRJ ‘ с следующим толкованием: «Jo Non Riconosco Jnfallivilita"(«я не признаю непогрешимости»), и повсюду·раздавались голоса, которые сходились во мнении с этим голосом римской колонны. Более независимые католики собирались и основывали союзы «для отпора ультрамонтанским стремлениям», а собрание мирян в Кобленце отправило епископу трирскому адресу, в котором высказало протест против утверждения иезуитов, что они только и есть «в собственном смысле католики». Особенно большое возбуждение произвело анонимное сочинение под заглавием «Папа и собор» Януса, в котором выдвинута была огромная церковно-историческая ученость в опровержение предполагаемого догмата, и уже тогда многие видели тут руку знаменитого впоследствии проф. Деллингера вместе с другими мюнхенскими профессорами. Эта книга сильно встревожила курию, и она вместо всякого ответа на основательные сомнения Януса занесла ее в индекс запрещенных книг. Не молчал теперь более и осужденный в качестве еретика мюнхенский философ Фрошаммер, а его превосходный сотоварищ Губер осветил отношение между папством и государственною властью в полемическом труде, который явился ответом на «Анти-Янус» ультрамонтански настроенного профессора Гергенретера27

. Боннский университет стоял заодно с большинством мюнхенских профессоров и подал архиепископу кельнскому адрес, составленный в том же духе, как и коблентский адрес. Во Франции епископ Марет сурский, декан парижского богословского факультета, издал ученое сочинение, направленное против непогрешимости, продажа и дальнейшее распространение которого, однако, было строго запрещено Римом. Епископ Дюпанлу орлеанский решительно высказался против возведения непогрешимости на степень догмата, но другие французские епископы заняли противоположное положение. Возгорелся спор, но ему положен был конец заявлением курии, что Дюпанлу без позволения римской цензуры не может более писать по этому предмету, а в то же время цензуре внушено было но давать ему на это позволения. Девятнадцать епископов Германии опять собрались в Фульде и «от гробницы св. Бонифация» издали общее пастырское послание, которое имело своею целью успокоить взволнованные темными слухами паствы. В нем епископы торжественно заявляли, что. во 1-х, собор не постановит никаких других положений кроме тех, которые уже твердо написаны в сердцах всех католиков их верой и совестью; во 2-х, никогда но провозгласит иных учений кроме тех, которые содержатся в Св. Писании и в апостольском предании; в 3-х, цель собора есть не иная, как «поставить в более ясный свет старую и первоначальную истину». Далее говорилось, что собор не введет никаких новых догматов и не будет вторгаться в гражданский порядок; наконец, папа хочет предоставить собору полную свободу в его совещаниях. Все это, по-видимому, было ясно; однако и тут была известная двусмысленность, в силу которой все и каждый могли подписаться под этим пастырским посланием. Епископ Кеттелер майнцский (ум. 1877), предводитель ультрамонтанской партии в Германии, заявил, что было бы «неумно»теперь возбуждать вопрос о непогрешимости, но прибавил к этому, что он, со своей стороны, верует в этот догмат. Собравшиеся в Фульде епископы в то же время составили к папе частное послание, в котором просили папу воздержаться от своего намерения. Однако многие епископы уклонились от подписи, и в Риме это послание не понравились до такой степени, что там старались показать, будто оно совсем не получено. Венгерские и большинство австрийских епископов, собравшиеся под председательством дальновидного кардинала-архиепископа Шварценберга, также отправили к папе подобное же представление, на которое, однако, также не обращено было никакого внимания.