История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Таковы существенные пункты в учении богословов положительного направления. Характеристической чертой этой школы должно признать стремление к внешнему авторитету и строго определенному, так сказать – осязательному, представлению религиозных предметов: отсюда – признание богодухновенности Св. Писания, авторитета символических книг и церкви с ее видимым устройством. Это в особенности должно сказать про партию «ново-лютеранских богословов». В издаваемом ими журнале Volksblatt, они открыто заявляют, что «римская церковь

более, нежели друг наш, она – наша плоть и кровь, она – половина нас самих: поэтому ее стыд – и наш стыд, ее торжество – и наше торжество131

. Эта близость к западной церкви заметна у них не в одном учении, но и в самой церковной практике, где они обращают большое внимание на внешнюю сторону богослужения, одобряя украшение церквей священными изображениями, коленопреклонение молящихся и т. под. и возвышает значение таинства перед проповедью. «Блудный сын немецкого протестантизма, – замечает по этому поводу Шафф, – мало-помалу начал стыдиться тех желудей, которыми он так долго питал себя, с чувством покаяния ударил себя в грудь и решил возвратиться в отческий дом древней, но, в то же время, вечно юной веры церковной»132

.

Делая заключительную характеристику учения положительного богословия, мы должны признать, что это направление не имеет полной, твердо-определенной, законченной системы вероучения, хотя и тщетно стремится к ней. Как нет ни одного положительного богослова, который бы оставался верен себе от начала до конца, так трудно найти двух позитивных богословов, которые были бы согласны между собой по всем пунктам. Положительное направление в протестантском богословии это – не строгая, законченная система вероучения, это – обусловленные духом времени и успехами неверующего критического направления, попытки верующих людей вернуться из «страны далече» в лоно истинного, Евангельского христианства, от ненадежной опеки разума к авторитетному руководству·церкви. Но ища в церкви спасения и защиты от всеразрушающей критики отрицательных богословов, позитивные теологи остаются детьми своего века, верными завету Лютера о личной свободе исследования. Отсюда у них постоянные уклонения то в ту, то в другую сторону. Думая оставаться положительными богословами, они отрицают то онтологическую Троицу, то предвечное существование сына Божия, то девственное рождение Христа, то некоторые из его чудес и т. д.. Когда же положительное богословие хочет оставаться верным себе и до конца последовательным, то оно вводит романизм, переодетый в протестантские формы и отличающийся от католического романизма только тем, что престол непогрешимости переносит из Рима в другое место: а это, как для всякого очевидно, равносильно в протестантизме отказу от своих основ. Несмотря на то, партия положительных богословов занимает видное место в современном нам протестантском мире: за ней, до известной степени, настоящее, а быть может и будущее, всего протестантизма. В этом знамении времени можно провидеть один из тех исходов, в который имеет разрешиться разлагающийся протестантизм путем возвращения его в лоно обновленного римского католицизма.

8 Диаметральная противоположность двух вышеуказанных основных направлений протестантского богословия (либерального и позитивного) породила стремление к их примирению и соединению. В результате этого получилась новая школа – так называемая, школа «посредствующего» богословия, считающая в числе своих представителей наиболее видных лютеранских богословов – Шенкеля, Ульманна, Гагенбаха, Дорнера, Бейшлага, Мюллера, Твестена, Ницше, Люкке, Роте, Лянге, Мартенсена и др. Понятие об общем характере этой школы дает уже самое ее название. Она занимает примиряющую середину между ортодоксальным и либеральным направлениями в протестантском богословии, сглаживая резкости и крайности каждого из них. А эти крайности касаются, главным образом, вопроса о взаимоотношении откровения и науки, разума и веры. Либеральное богословие, построяя религию исключительно на началах разума, отрицает сверхъестественное откровение; положительное богословие, напротив, отдавая полное предпочтение откровенной истине, скептически относится к участию человеческого разума в делах веры. Посредствующее богословие, путем взаимных уступок и ограничений, соединяет оба этих требования в одно, поставляя своей задачей выяснить богословскую истину так, как она дана в откровении, но в то же время и в полном согласии с началами разума и доводами современной науки. В этом отношении богословы посредствующего направления примыкают к Шлейермахеру, который точно также стремился примирить веру со знанием, выходя из того убеждения, что религия и наука – две различных области, из которых каждая действует в своей особой сфере и потому, при правильном взгляде на дело, между ними но может быть никакого столкновения.