История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Аннибал Франциско Клемент Мелхиор Джироламо Николао Делла-Генга родился 22 августа 1760 года в замке Делла-Генга в окресностях Сполето. Папа Лев XI, счастливый соперник кардинала Баронио в борьбе из-за тиары, во время своего короткого, лишь двадцатишестидневного папствования возвел одного из предков этого Аннибала Делла-Генги, живописца, в дворянское достоинство, и с того времени это семейство обладало замком и гербом. В благодарное воспоминание об этой доброте Аннибал, при своем избрании на папский престол, принял имя Льва XII. Будущий папа, у которого было девять сестер, пройдя различные школы, поступил в «церковную академию»в Риме и пользовался особенным расположением Пия VI. Уже в 1783 году он принял священный сан и вскоре получил место при папском дворе. Когда умер император Иосиф II в 1790 году, Аннибалу Делла-Генге поручено было, от имени папы и кардиналов, произнести над ним надгробную речь в Сикстинской капелле. Эту щекотливую задачу он выполнил с большим тактом, так что можно было предвидеть, что «он сделается верным другом королей». После этого он стал выше и выше восходить по лестнице церковных должностей. Он постоянно находился при папе Пие VI и имел свободный доступ ко двору. Заметив однажды, что на нем была слишком длинная мантия, папа сказал ему: «Твоя мантия слишком длинна». «Это ничего, – отвечал Делла-Генга, – ваше святейшество можете сделать ее покороче, если угодно». Более короткая мантия была знаком следующей ступени на церковной лестнице.

Очень скоро после этого он уже был прелатом, архиепископом тирским и нунцием люцернским. Отсюда он, в качестве преемника Пакки, в той же должности отправлен был в Кельн, где, однако, по случаю войны, не мог найти себе помещения. Поэтому он жил в Дрездене и Аугсбурге. В качестве нунция он не пользовался славой такого воздержания, каким отличался позже, будучи папой, и молва, которую он оставил в Германии, была отнюдь не вполне благоприятной для него. В 1805 году папа назначил его чрезвычайным нунцием в рейхстаг, происходивший в Регенсбурге. Позже он был в Мюнхене и Париже, и, во время своего путешествия из этого города в Италию, был свидетелем насильственных мероприятий Наполеона против папы. Прибыв в Италию, он возвратился в аббатство Монтичелли. Там музыкально образованный прелат находил время обучать крестьян григорианскому пению и игре на органе; однако его здоровье было в весьма плохом состоянии. Уже там он выбрал себе место для погребения, и скоро хотел выйти на покой, забытым и незамеченным. Но когда папа возвратился, Делла-Генга опять был возвращен из своего уединения и послан в Париж приветствовать Людовика XVIII. Папским посланником в Париже был тогда Консальви, и последний был недоволен, что с такой задачей туда отправлено было другое лицо. Между кардиналами дело дошло до весьма оживленной сцены, при которой Консальви употреблял столь резкие выражения, что присутствовавший при этом его писец даже заплакал. Делла-Генга тогда промолчал, но впоследствии не прочь был отмстить ему. Он пожаловался на это Людовику XVIII, который со своей стороны, насколько можно было, утешил его. Однако он считал за самое лучшее опять возвратиться в Монтичелли и там спокойно жить, пока во главе церковного государства стоит его противник. Но Пий XII не хотел оставить его в отчужденном покое. В 1816 году он был назначен кардиналом и получил затем епископию Синигалью. Однако ему не пришлось основать там своего постоянного пребывания, так как вскоре после того он назначен был кардиналом-викарием и должен был жить в Риме.

Таково было прошлое человека, который при столь неблагоприятных обстоятельствах должен был взойти на престол св. Петра. Когда он был избран, и к нему обратились с обычным вопросом: «Принимаешь ли ты это избрание?» он отвечал: «Нет! отмените его! Вы избираете труп». Но телесная слабость никогда не считалась препятствием для избрания, а в некоторых случаях даже особенно предпочиталась для человека, которому предстояло управлять римскою церковью. Так как Делла-Генга находился на рубеже между одром болезни и одром смерти, то это, именно, и было одним из тех обстоятельств, которые сделали возможным его избрание. Кардиналы думали, что при столь немощном папе можно делать, что угодно, и немедленно после его избрания навязали ему особый совет из кардиналов, в надежде, что этот совет и будет управлять от имени папы. Однако Лев XII оказался еще достаточно крепок и телесно, и духовно, чтобы обойтись без такого опекунства. Он не захотел признать навязываемых ему советников в качестве государственного совета и никогда не созывал его на заседания.