Наконец, единым резервом Великой армии была императорская гвардия – прекраснейший на свете отборный корпус, служащий одновременно приманкой и наградой для отличившихся солдат. Как и консульская, императорская гвардия состояла из пеших и конных гренадеров и егерей, подобно полку, в котором оставили лишь отборные роты. Помимо этого она включала прекрасный итальянский батальон, великолепный эскадрон мамелюков – последнюю память о Египте, и два эскадрона отборной жандармерии для поддержания порядка в штаб-квартире, – всего 7 тысяч человек. Наполеон усилил ее любимым видом вооружения – артиллерией, ибо в некоторых случаях она с успехом заменяла все остальные. Гвардия располагала парком из 24 тщательно снаряженных орудий, что составляло почти четыре орудия на тысячу человек. Гвардия практически не покидала штаб-квартиры, всегда передвигаясь вместе с императором, Ланном и гренадерами Удино.
Такова была Великая армия. Она представляла силу в 186 тысяч солдат, включая 38 тысяч кавалеристов и 340 орудий. Если добавить к этому 50 тысяч солдат Массена и 20 тысяч генерала Сен-Сира, мы получим 256 тысяч французов, разбросанных от Тарентского залива до устья Эльбы, с резервом примерно в 150 тысяч молодых солдат внутри страны. Если добавить к этому 25 тысяч баварцев и 7–8 тысяч подданных Бадена и Вюртемберга, готовых встать в строй, то можно сказать, что Наполеон собирался с 250 тысячами французов и 30 тысячами германцев разгромить 500 тысяч солдат стран коалиции (в их числе 250 тысяч австрийцев, 200 тысяч русских, 50 тысяч англичан, шведов и неаполитанцев, с резервами в Австрии и России и на английских флотах). Коалиция надеялась присоединить еще 200 тысяч пруссаков, и в этом не было ничего невозможного, если Наполеон не поторопится с победой.
Он в самом деле спешил начать и отдал приказ перейти Рейн 25 и 26 сентября, пожертвовав два-три дня на отдых людям, починку поврежденного снаряжения кавалеристов и артиллеристов, замену раненых и уставших лошадей на свежих, множество которых собрали в Эльзасе, наконец, на подготовку большого парка и запасов фуража. И вот каковы были его распоряжения, чтобы обогнуть Черный лес, за которым в Ульмском лагере поджидал французов генерал Мак.
Вглядевшись в местность, столь часто посещаемую французскими войсками и потому столь часто описываемую в этой истории, мы видим Рейн, который вытекает из Боденского озера, течет на запад до Базеля, а затем вдруг поворачивает и течет почти прямо на север. Мы видим Дунай, который, напротив, начинается с нескольких слабых источников, довольно близко от того места, где из Боденского озера вытекает Рейн, направляется на восток и следует этому направлению с очень небольшими отклонениями до самого Черного моря. Цепь невысоких гор, неверно называемых Швабскими Альпами, разделяет обе реки, поворачивая Рейн к северным морям, а Дунай – к восточным. Самые свои крутые вершины эти горы показывают Франции и, постепенно снижаясь, заканчиваются в долинах Франконии. Из их приоткрытой утробы, одетой лесами, которые обычно именуют Черным лесом, вытекают налево, то есть к Рейну, – Неккар и Майн, направо – Дунай, который течет обратно почти лишенный леса и спускающийся террасами. Горы пронизаны узкими ущельями, по которым нужно обязательно пройти, чтобы выйти от Рейна к Дунаю, если только не обойти их, поднявшись вдоль Рейна. В предшествующих войнах французы поочередно следовали обеими дорогами. Выходя с Рейна между Страсбургом и Гюнингеном, они проходили через ущелья Черного леса либо, поднимаясь по Рейну, переходили реку рядом с Боденским озером и оказывались у истоков Дуная, избежав прохода через ущелья.
Наполеон, желая занять позицию между австрийцами, стоявшими в Ульме, и русскими, идущими к ним на помощь, должен был следовать по совершенно иному пути. Постаравшись сначала привлечь внимание австрийцев к ущельям Черного леса видом колонн, готовых вступить в них, он собирался затем идти вдоль Швабских Альп, не переходя через них, до Нёрдлингена, обогнуть со всеми своими объединенными войсками их низкую оконечность и перейти через Дунай в Донауверт. В ходе этого движения он присоединял корпуса Бернадотта и Мармона, уже находящиеся в Вюрцбурге, огибал Ульм-скую позицию и выходил в тылы генерала Мака, осуществляя тем самым уже давно задуманный план, от которого ждал самых обширных результатов.