Читаем История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I полностью

Наконец, единым резервом Великой армии была императорская гвардия – прекраснейший на свете отборный корпус, служащий одновременно приманкой и наградой для отличившихся солдат. Как и консульская, императорская гвардия состояла из пеших и конных гренадеров и егерей, подобно полку, в котором оставили лишь отборные роты. Помимо этого она включала прекрасный итальянский батальон, великолепный эскадрон мамелюков – последнюю память о Египте, и два эскадрона отборной жандармерии для поддержания порядка в штаб-квартире, – всего 7 тысяч человек. Наполеон усилил ее любимым видом вооружения – артиллерией, ибо в некоторых случаях она с успехом заменяла все остальные. Гвардия располагала парком из 24 тщательно снаряженных орудий, что составляло почти четыре орудия на тысячу человек. Гвардия практически не покидала штаб-квартиры, всегда передвигаясь вместе с императором, Ланном и гренадерами Удино.

Такова была Великая армия. Она представляла силу в 186 тысяч солдат, включая 38 тысяч кавалеристов и 340 орудий. Если добавить к этому 50 тысяч солдат Массена и 20 тысяч генерала Сен-Сира, мы получим 256 тысяч французов, разбросанных от Тарентского залива до устья Эльбы, с резервом примерно в 150 тысяч молодых солдат внутри страны. Если добавить к этому 25 тысяч баварцев и 7–8 тысяч подданных Бадена и Вюртемберга, готовых встать в строй, то можно сказать, что Наполеон собирался с 250 тысячами французов и 30 тысячами германцев разгромить 500 тысяч солдат стран коалиции (в их числе 250 тысяч австрийцев, 200 тысяч русских, 50 тысяч англичан, шведов и неаполитанцев, с резервами в Австрии и России и на английских флотах). Коалиция надеялась присоединить еще 200 тысяч пруссаков, и в этом не было ничего невозможного, если Наполеон не поторопится с победой.


Он в самом деле спешил начать и отдал приказ перейти Рейн 25 и 26 сентября, пожертвовав два-три дня на отдых людям, починку поврежденного снаряжения кавалеристов и артиллеристов, замену раненых и уставших лошадей на свежих, множество которых собрали в Эльзасе, наконец, на подготовку большого парка и запасов фуража. И вот каковы были его распоряжения, чтобы обогнуть Черный лес, за которым в Ульмском лагере поджидал французов генерал Мак.

Вглядевшись в местность, столь часто посещаемую французскими войсками и потому столь часто описываемую в этой истории, мы видим Рейн, который вытекает из Боденского озера, течет на запад до Базеля, а затем вдруг поворачивает и течет почти прямо на север. Мы видим Дунай, который, напротив, начинается с нескольких слабых источников, довольно близко от того места, где из Боденского озера вытекает Рейн, направляется на восток и следует этому направлению с очень небольшими отклонениями до самого Черного моря. Цепь невысоких гор, неверно называемых Швабскими Альпами, разделяет обе реки, поворачивая Рейн к северным морям, а Дунай – к восточным. Самые свои крутые вершины эти горы показывают Франции и, постепенно снижаясь, заканчиваются в долинах Франконии. Из их приоткрытой утробы, одетой лесами, которые обычно именуют Черным лесом, вытекают налево, то есть к Рейну, – Неккар и Майн, направо – Дунай, который течет обратно почти лишенный леса и спускающийся террасами. Горы пронизаны узкими ущельями, по которым нужно обязательно пройти, чтобы выйти от Рейна к Дунаю, если только не обойти их, поднявшись вдоль Рейна. В предшествующих войнах французы поочередно следовали обеими дорогами. Выходя с Рейна между Страсбургом и Гюнингеном, они проходили через ущелья Черного леса либо, поднимаясь по Рейну, переходили реку рядом с Боденским озером и оказывались у истоков Дуная, избежав прохода через ущелья.

Наполеон, желая занять позицию между австрийцами, стоявшими в Ульме, и русскими, идущими к ним на помощь, должен был следовать по совершенно иному пути. Постаравшись сначала привлечь внимание австрийцев к ущельям Черного леса видом колонн, готовых вступить в них, он собирался затем идти вдоль Швабских Альп, не переходя через них, до Нёрдлингена, обогнуть со всеми своими объединенными войсками их низкую оконечность и перейти через Дунай в Донауверт. В ходе этого движения он присоединял корпуса Бернадотта и Мармона, уже находящиеся в Вюрцбурге, огибал Ульм-скую позицию и выходил в тылы генерала Мака, осуществляя тем самым уже давно задуманный план, от которого ждал самых обширных результатов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии