Читаем История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I полностью

Французские колонны повсюду, на протяжении двадцати пяти лье, вели бои с русскими колоннами в течение всего дня 26 октября. Второй кавалерийский резерв маршала Бессьера, служивший разведчиком левому крылу армии, вышел на пруссаков в Бежуни и захватил множество пленных. Маршал Ней, формировавший крайний левый фланг, прибыл 26-го к Зольдау и направил дивизию Маршана на Млаву, дабы обойти позицию Зольдау, где могли встретиться непреодолимые трудности. В самом деле, городок Зольдау располагался среди непроходимого болота, через которое шла лишь одна дорога, длиной в семьсот – восемьсот туазов, настеленная то на земле, то на мостках, к уничтоженных неприятелем. Дорогу охраняли шесть тысяч пруссаков с артиллерией. Ней с 69-м и 76-м стремительно направился туда. Восстанавливая поломанные мостки, захватывая на бегу батареи и штыками сметая пехоту, вперемешку с беглецами вступили в городок Зольдау. Там разгорелся весьма жаркий бой с пруссаками. Пришлось отвоевывать у них Зольдау дом за домом и удалось это лишь к концу дня. Но доблестный генерал Лесток вновь собрал своих солдат за Зольдау и заставил их поклясться, что они отобьют потерянный городок. Пруссаки, к которым русские относились после Йены так же, как к австрийцам после Ульма, хотели отомстить за свою честь и сдержали слово. Четыре раза, с семи часов вечера до полуночи, они атаковали Зольдау в штыки и четыре раза были отброшены. Их храбрость была сродни отчаянию. Тем не менее в конце концов им пришлось отступить, понеся огромные потери убитыми, ранеными и пленными.

Потерпев поражение всюду, где пытались сопротивляться, русские спасались, бросая артиллерию и обозы. Их армия потеряла почти 20 тысяч человек из 115. Многие утратили боеспособность или попали в плен, множество поляков дезертировало. Французы захватили более 80 орудий крупного калибра и значительное количество обозов, а сами не потеряли ни одного пленного или дезертира. Тем не менее огонь неприятеля отнял 4–5 тысяч человек убитыми и ранеными.


План Наполеона изолировать русских от побережья и оттеснить поворотным движением от Вкры на Нарев, от богатого побережья Старой Пруссии вглубь лесистой, болотистой, невозделанной Польши, полностью удался, хотя нигде не привел к крупным сражениям, которые всегда отмечали искусные маневры этого бессмертного полководца. Героический бой Ланна в Пултуске обернулся для русских поражением, но поражением без разгрома, что также было ново – как для них, так и для французов. Между тем, если бы они еще способны были двигаться в последующие два дня, неизбежным следствием дальновидных комбинаций Наполеона и ничтожных комбинаций русских генералов стало бы полное уничтожение русских, отброшенных за Вкру, Ожиц и Нарев. Но невозможно было более сделать ни шагу, не столкнувшись с непреодолимыми трудностями. Люди увязали по пояс в ужасной трясине и выбирались из нее лишь при оказании помощи, многие же, за отсутствием помощи, погибли. Наполеон был вынужден остановиться, сделав еще два-три марша и убедившись в отступлении русских. Причинение неприятелю огромных потерь в людях и артиллерии и обеспечение безопасного расположения на зимних квартирах в центре Польши достойно завершили необыкновенную кампанию, начатую на Рейне и закончившуюся на Висле. Наполеон два-три дня пробыл в Голымине, предоставив армии небольшой отдых, и 1 января 1807 года вернулся в Варшаву, дабы распорядиться там расположением зимних квартир.

Ланна он расквартировал между Вислой, Наревом и Бугом, штаб-квартира находилась в Сероцке, при слиянии Буга и Нарева. Корпус Даву располагался между Бугом и Наревом, штаб-квартира находилась в Пултуске, а посты простирались до Брока на Буге и до Остроленки на Нареве. Корпус Сульта водворился за Ожицем, со штаб-квартирой в Голымине и с присоединением к этому корпусу кавалерийского резерва. Корпус Ожеро был расквартирован в Плонске, а корпус Нея – на крайнем левом фланге Ожеро, у Млавы, прикрывая фланги четырех армейских корпусов, стоящих вокруг Варшавы, и держа связь с защищавшим низовья Вислы корпусом Бернадотта. Последний, расквартированный совсем близко к морю, получил задание прикрывать осаду Данцига.

При первом появлении неприятеля все корпуса имели приказ сконцентрироваться. Четырем первым назначалось защищать Варшаву, пятому связывать расположения на Нареве с расположениями на побережье, последнему – прикрывать низовья Вислы и осаду Данцига.

Искусное расположение зимних квартир сопровождалось мерами предосторожности. Солдаты наконец поселялись в деревнях, но должны были иметь возможность воссоединиться при первой опасности. Легкая, линейная и тяжелая кавалерия, выстроенная одна за другой и опирающаяся на подразделения легкой пехоты, формировали заслон от казаков и осуществляли разведывательные рейды для предотвращения неожиданностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное