История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Расположившись в Постенене, Ланн лишь с наступлением дня смог оценить важность готовившегося события. В этих краях, близких к полярным широтам, рассвет в июне начинается в два часа ночи. К четырем утра небо полностью просветлело, и маршал Ланн легко рассмотрел особенности участка, который занимали его войска и войска, переходившие Алле, чтобы отстаивать дорогу на Кенигсберг.

Спешно выдвинувшись вперед, Ланн привел с собой только гренадеров и вольтижеров Удино, 9-й гусарский, драгун Груши и два полка саксонской кавалерии. Он мог выставить только 10 тысяч человек против неприятельского авангарда, который, постепенно усиливаясь, уже троекратно превышал его численностью и к которому вскоре должна была присоединиться вся русская армия. К счастью, участок представлял многочисленные возможности для доблести и искусства знаменитого маршала. В центре позиции, которую следовало захватить, чтобы преградить путь русским, находилась деревня Постенен, которую пересекал Мельничный ручей, текущий дальше к Фридланду. Несколько сзади возвышалось плато, с которого можно было обстреливать равнину Алле. Ланн разместил на нем артиллерию и несколько гренадерских батальонов для ее защиты. Справа выступал густой Зортлакский лес, разделяя надвое участок между деревней Постенен и берегами Алле. В нем Ланн рассредоточил два батальона вольтижеров, которые могли долго сдерживать не слишком многочисленные и не слишком решительные войска. Три тысячи всадников 9-го гусарского, драгун Груши и саксонской кавалерии были готовы атаковать любую колонну, которая попытается прорвать этот занавес. Слева от Постенена простиралась линия лесистых высот, снижавшихся к деревне Генрихсдорф, через которую проходила большая дорога из Фридланда в Кенигсберг. Этот пункт имел огромное значение, ибо русские, желая добраться до Кенигсберга, должны были ожесточенно сражаться за эту дорогу. Кроме того, эта сторона позиции была более открытой и трудной для обороны. Не имея еще достаточно войск, чтобы расположиться там, Ланн поместил остальные свои батальоны в лесах на высотах левого фланга, приблизившись таким образом к Генрихсдорфу.

Огонь, начавшийся с трех утра, внезапно усилился. Французская артиллерия, размещенная на плато Постенена под защитой гренадеров Удино, держала русских на расстоянии, нанося им весьма значительные удары. Справа вольтижеры, рассредоточенные по краю Зортлакского леса, останавливали пехоту русских беспрестанным ружейным огнем, а саксонские всадники, выдвинутые генералом Груши, произвели несколько удачных атак против их кавалерии. Русские начинали угрожать Генрихсдорфу, и Груши галопом передвинулся с правого на левый фланг, дабы помешать им завладеть дорогой на Кенигсберг, за обладание которой предстояло пролиться рекам крови.

Хотя Ланн располагал в первые минуты лишь 10 тысячами человек против 25–30 тысяч, он держался – благодаря искусному содействию Удино, командовавшего гренадерами, и Груши, командовавшего кавалерией. Но натиск неприятеля усиливался с каждым часом, и генерал Беннигсен, прибыв во Фридланд, внезапно принял безрассудное решение дать сражение. Куда благоразумнее было продолжать движение вдоль Алле до слияния ее с Прегелем, прикрыться затем Прегелем и занять за ним позицию с левым флангом в Велау и правым – в Кенигсберге. Однако Беннигсен во что бы то ни стало стремился попасть в Кенигсберг, побуждаемый императором Александром, который обещал другу Фридриху-Вильгельму спасти последние остатки прусской монархии. Он счел дорогу через Фридланд самой короткой, решил, что повстречал лишь один корпус французской армии, не имеющий поддержки, и пожелал разбить его прежде возвращения в Кенигсберг, убедив себя, что это неожиданная милость фортуны, которую не следует упускать.