История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Наполеон был совершенно прав относительно Италии. Без него Ломбардия удовлетворила бы своими клочками папу, императора Германии, Испанию и Сардинию, послужив возмещением за присоединение Пьемонта к Франции. Это правда, что Наполеон трудился над восстановлением итальянской нации в интересах французской политики. Но разве такое понимание французской политики не оборачивалось великим благодеянием для итальянцев? Разве не должны были они содействовать такой политике всеми своими силами?

Коронация предоставляла случай собрать в Париже делегатов от различных итальянских властей и пригласить вице-президента Мельци. Камбасерес, Марескальчи и Талейран вступили с ними в переговоры и достигли согласия по всем пунктам, кроме одного – уплаты субсидии Франции, ибо итальянцы хотя и полагали французскую оккупацию своим спасением, но не хотели нести за нее расходы.

Затем Камбасерес приступил к переговорам с Жозефом Бонапартом о его вступлении на трон Италии. К великому удивлению Наполеона, Жозеф отказался от трона по двум причинам, первая из которых была весьма естественна, а вторая – весьма самонадеянна. Жозеф объявил, что, поскольку в силу принципа разделения корон владение итальянским троном станет отречением от трона французского, он желает оставаться французским принцем со всеми правами наследования империи. Поскольку у Наполеона нет детей, он предпочитает отдаленную возможность царствовать во Франции немедленному восхождению на трон Италии. Такое притязание было более чем естественным и патриотическим. Второй мотив отказа Жозефа состоял в том, что ему предлагали королевство, расположенное в чересчур близком соседстве, а следовательно зависимое, и потому он смог бы там править лишь под властью главы Французской империи, а ему не подходило царствование такой ценой. Такое желание освободиться от могущества брата являло собой весьма недальновидную неблагодарность, ибо стремиться к изоляции во главе новообразованного итальянского государства значило стремиться как к погибели Италии, так и к ослаблению Франции.

Настояния в отношении Жозефа оказались тщетны, и, хоть о его назначении уже объявили всем дворам, с которыми Франция состояла в сношениях, то есть Австрии, Пруссии и Святому престолу, следовало вернуться к другим мыслям и придумать новую комбинацию. Наполеон решил сам надеть железную корону и именоваться Императором Французов и Королем Италии. Против такого плана имелось лишь одно возражение: он слишком явно напоминал о присоединении Пьемонта к Франции. Существовал риск глубоко оскорбить таким образом Австрию и увести ее от миролюбивых мыслей к воинственным идеям Питта, который со времени своего возвращения к делам старался завязать новую коалицию. Во избежание такой неприятности Наполеон собирался категорически заявить, что корона Италии останется на его голове лишь до наступления мира и что когда придет время, он приступит к разделению королевств, выбрав себе преемника среди французских принцев. В настоящее время он выбрал Евгения Богарне, сына Жозефины, которого любил как собственного, и сделал его вице-королем Италии.

Постановив таким образом, он не слишком обеспокоился тем, понравится ли его решение Мельци, чьи неразумные жалобы начинали его утомлять. В данном случае Наполеон отказался от использования конституционных форм; он действовал как творец, сделавший из Италии то, чем она стала, и имеющий право поступить с ней так, как считал для нее полезным. Талейран подготовил доклад, в котором показал, что итальянские провинции, зависевшие прежде от бывшей Венецианской республики, Австрийского дома, герцога Моденского и Святого престола, объединившись в единое государство, зависели теперь от воли Императора Французов; что он должен предоставить им справедливое правление, сообразное их интересам и основанное на принципах Французской революции, и что он может придать сему правлению такую форму, какая наилучшим образом будет соответствовать его обширным замыслам. За сим последовал декрет, учреждающий новое королевство и подлежащий принятию Консультой и итальянскими депутатами, присутствующими в Париже, с последующей его передачей во французский Сенат и утверждением на императорском заседании в качестве одного из важнейших конституционных актов Империи.