История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Наполеон, продолжая из глубины Италии поддерживать англичан во мнении, что столь долго возвещаемая высадка есть всего лишь притворство, не переставал заниматься обеспечением ее осуществления предстоящим летом. Ни одна операция не становилась причиной отправки такого количества депеш и курьеров, как та, что он обдумывал в те дни. Консульские агенты и морские офицеры, помещенные в испанских и французских портах, в Картахене, Кадисе, Ферроле, Байонне, в устье Жиронды, в Рошфоре, в устье Луары, в Лорьяне, Бресте и Шербуре, имея в своем распоряжении курьеров, перехватывали мельчайшие морские новости, какие до них доходили, и отправляли их в Италию. Сеть тайных агентов слала из английских портов донесения, незамедлительно доставлявшиеся Наполеону. Наконец, особую миссию выполнял Марбуа, великолепно разбиравшийся в британских делах: он лично читал все публикуемые в Англии газеты, переводил все мельчайшие новости относительно морских операций, и – обстоятельство, заслуживающее внимания, – именно благодаря газетам Наполеон, сумевший предупредить с совершенной точностью все комбинации английского адмиралтейства, получал возможность быть лучше всего осведомленным. Приводя факты чаще всего вымышленные, они в конечном счете доставляли его чудесной проницательности средство угадывать факты подлинные.

Не считая одного обстоятельства, весьма досадного и предопределившего последнее изменение его обширного плана, Наполеон имел все основания быть удовлетворенным ходом операций. Адмирал Миссиесси, как мы видели, отплыл в январе к Антильским островам. Подробностей его экспедиции еще не знали, но стало известно, что англичане весьма встревожились за свои колонии, так как одну из них, Доминику, только что захватили, и они слали подкрепления в американские моря, что отвлекало их внимание, к нашей пользе, от морей Европы. Адмирал Вильнев, отплыв из Тулона 30 марта, после плавания, подробности которого также оставались неизвестны, появился в Кадисе, соединился с испанской дивизией адмирала Гравины и с французским судном «Орел» и направился к Мартинике. С тех пор от него не получали вестей, но знали, что Нельсон, стерегший Средиземное море, не сумел до него добраться ни при отплытии из Тулона, ни при выходе из пролива. В том состоянии обнищания, в каком оставляло испанских моряков их несведущее, продажное и бездеятельное правительство, они делали максимум возможного. Адмирал Сальседо собрал в Картахене флот из семи кораблей; адмирал Гравина, как мы сказали, – флот в Кадисе из шести кораблей; адмирал Гранделлана – флот в Ферроле из восьми кораблей, которому предстояло действовать совместно с французской дивизией, стоявшей в этом порту. Вследствие эпидемии и упадка испанской коммерции не хватало матросов, в экипажи набирали рыбаков и городских рабочих. К счастью Уврар, озаботившийся, как мы видели, делами Франции и Испании, явился в Мадрид, очаровал обремененный долгами двор самыми соблазнительными проектами, добился его доверия, заключил с ним договор, о котором мы расскажем позднее, и путем различных комбинаций прекратил ужасы голода. Одновременно он поставил испанским флотам некоторое количество сухарей. Таким образом, в портах Пиренейского полуострова дело продвигалось настолько хорошо, насколько позволял надеяться упадок испанского правительства.

Но в то время как адмирал Миссиесси сеял страх на английских Антилах, а объединившиеся Вильнев и Гравина беспрепятственно плыли к Мартинике, Гантом, которому надлежало к ним присоединиться, не нашел ни одного дня для выхода из порта Бреста, вследствие редкого погодного феномена. Сколько хватало памяти, не упомнить было такого, чтобы равноденствие не проявило себя хоть бы раз швальным ветром. Тем временем миновали март, апрель и май (1805), и ни единого раза английскому флоту не пришлось покидать пределы Бреста. Адмирал Гантом, знавший, какой гигантской операции он призван оказать содействие, ожидал подходящей минуты для отплытия с таким нетерпением, что в конце концов заболел от горя. Погода почти непрерывно стояла спокойная и ясная. Случалось, что западный ветер приносил надежду на бурю, нагоняя грозовые тучи, но внезапно небо вновь прояснялось. Оставалось только одно средство: дать в неблагоприятных условиях бой эскадре, которая теперь почти сравнялась по численности с французской и весьма превосходила ее по качеству.