История Консульства и Империи. Том II. Книга 2

Всеобщее волнение передалось и Эстремадуре, ибо в эту отдаленную провинцию, куда заглядывали лишь пастухи и редкие торговцы, новый дух проникал медленнее, чем в остальные, и ненависть ко всему иностранному сохранила там всю свою силу. Хоть и взволнованная известием об отречениях и о восстании Севильи, она восстала только 30 мая, в День святого Фердинанда. Как и в Ла-Корунье, население Бадахоса возмутилось, не увидев на городских стенах изображений святого и не услышав ежегодного пушечного салюта в честь торжества. Народ окружил батареи и нашел у орудий артиллеристов, не решавшихся осуществить праздничные залпы. Одна храбрая женщина, осыпав их упреками, выхватила фитиль из рук одного из них и сделала первый выстрел. По этому сигналу город пришел в движение, объединился и восстал. По обыкновению, народ сбежался к дворцу губернатора, графа де ла Торре дель Фресно, чтобы привлечь его на сторону восстания или убить. С ним начали переговоры и вскоре, недовольные его невнятными речами, ворвались во дворец, вынудив его бежать. Настигнув графа среди гвардейцев, у которых он искал защиты, растерзали его прямо на глазах солдат. После расправы с несчастным собрали хунту, которая без колебаний признала верховенство севильской хунты. Народ вооружили, раздав ему оружие из арсенала Бадахоса, и поскольку рядом была Португалия, где в Эл ваше располагалась дивизия Келлермана, всех людей доброй воли призвали на ремонт укрепленных стен Бадахоса. Испанским войскам, ушедшим в Португалию, послали призыв дезертировать, предложив им надежное убежище в Бадахосе и полезное применение их преданности.

На другой оконечности южных провинций восстала Гренада, но, как в провинциях, менее скорых на возмущение, ей понадобился в качестве предлога День святого Фердинанда. Тридцатого мая шумная толпа потребовала процессии в честь святого. От святого перешли к плененному Фердинанду, провозгласив его королем; затем обязали губернатора генерала Эскаланте сформировать повстанческую хунту, председателем которой его и выбрали. Хунта тотчас декретировала народное ополчение, сразу же последовало объявление войны. Молодой университетский профессор, впоследствии посол и министр, Мартинес де ла Роза отправился в Гибралтар за боеприпасами и оружием. Они были с готовностью предоставлены. Многочисленное население незамедлительно свели в полки, и оно ежедневно собиралось на учения. Как мы говорили, в Испании служили три прекрасных швейцарских полка, которые Наполеон хотел присоединить к подразделениям Дюпона, полагая, что служба среди французов расположит швейцарцев последовать и их убеждениям. Его замысел расстроило восстание в Гренаде. Полк Рединга был приведен в Гренаду, и Теодор Рединг, швейцарец по происхождению, был назначен главнокомандующим войск провинции.

Картахена подняла знамя восстания еще прежде всех возмущений, рассказ о которых мы прочитали. Волнения в ней начались 22 мая, при известии об отречениях и о прибытии адмирала Сальседо, который собрался в плавание — отвести с Балеарских островов в Тулон уже вышедший в море флот. Картахена восстала по двум причинам: чтобы провозгласить истинного короля и спасти испанский флот. Восстание Картахены доставило повстанцам множество оружия и боеприпасов, которые были тотчас розданы всеми окрестному населению. Два дня спустя, 24 мая, по призыву Картахены восстала Мурсия. Ополченцы обеих провинций объединились под командованием дона Гонсалеса де Льямаса, бывшего полковника вспомогательных частей. Войскам было приказано двигаться на Хукар для поддержки валенсийцев.

В то же самое время восстала и Валенсия. Она поднялась в день прибытия почты с известием об отречениях. Популярный оратор, читавший собравшейся на одной из главных площадей Валенсии толпе «Мадридскую газету», порвал ее с криком «Долой французов! Да здравствует Фердинанд VII!». Толпа окружила его и поспешила к властям, чтобы вовлечь их в восстание. Немедленно сформировали хунту. Знатнейшие сеньоры края заседали в ней вместе с самыми рьяными уличными агитаторами. Командовать войсками назначили испанского гранда, богатого собственника провинции графа де Сербеллона. Было декретировано народное ополчение и у Картахены запрошено оружие, которое она с готовностью и предоставила.

Все города этой части побережья — Кастельон-де-ла-Плана, Тортоса и Таррагона — последовали общему примеру. Могучая Барселона, с населением не меньшим, чем в столице Испании, привыкшая если не командовать, то по крайней мере не покоряться, сгорала от желания поднять мятеж. При известии об отречениях, прибывшем 25 мая, все афиши были разорваны, огромные толпы собирались на улицах, с ненавистью в сердце и гневом в глазах. Но генерал Дюэм, во главе 12 тысяч человек — наполовину французов, наполовину итальянцев, — сдержал движение и с высоты цитадели и форта Монжуик пригрозил в случае мятежа сжечь город. Барселона содрогнулась под этой железной дланью, но не потрудилась скрыть свою ярость. Французской армии удалось остановить восстание.