История, которой нет (СИ)

Если переводить речь Алекса на русский язык, то получилось бы примерно следующее: «Если ты не покинешь место настоящей дислокации через две минуты, я вырублю свет и включу холодную воду на кухне, чтобы ты там вскипел». Шаги соседа по квартире, отдалившись, стали слышны уже со стороны кухни, а потом я даже краем уха услышал, как он ищет в ящиках новый коробок спичек, дабы зажечь чайник. Я мог бы даже предположить, с каким выражением лица он проделывает это, потому что прожил с ним в одной квартире чуть меньше года. Я знал о Фролове всё: от привычек в еде до предпочтений в постели, но это не мешало ему иногда кричать в порыве ярости, что я, цитирую, «нихрена не понимаю» и «вообще, катись отсюда!».

Каждый раз, возвращаясь со смены, Саша кипятил чайник, чтобы выпить пару чашек кофе и взбодриться, ведь после этого ему нужны были силы для работы в дневное время, а спать Фролов себе позволить не мог никак. После того, как в начале года его младшего брата положили в больницу для постоянного наблюдения, он редко спит, мало ест, но срывать злость не забывает никогда. От денег, естественно, отказывается, даже не думая. Я никогда не говорил слово против, потому что осознаю всю тяжесть его положения. К тому же, он позволил мне жить у себя почти бесплатно - счета за коммунальные услуги не в счёт - а я, как оказалось, не так уж и неблагодарен.

Я с кряхтением поднялся с колен на ноги, небрежно кивнул на лежащие на стиралке полотенца и вещи, и вышел из ванной, оставив на Антона задачу справиться с этими проблемами самостоятельно.

Фролов, как я и предполагал, пытался найти в ящиках кухонного уголка спички – всё было понятно без слов. Вытащив из большой пачки один короб'oк, положил ему прямо в ладонь, чтобы вдруг не возникло недопониманий. Саша, приняв всё как данное, нахмурился и принялся дрожащими пальцами мучить бедные спички, путая процесс домогательства до коробк'a с попыткой его открыть. Дабы не портить свою расшатавшуюся за последние два года психику ещё сильнее, я зажёг газ сам и сел на стул рядом со свалившимся на диванчик Фроловым.

– Рассказывать ты мне, естественно, ничего не будешь, - констатировал я прискорбный, но давно понятый факт, глядя в одну точку на стене с таким интересом, словно там был портрет Дориана Грея, а не клочок обоев под занавеской.

– И как догадался? - пробубнил Алекс. Если бы не гримаса страдания на лице, я принял бы это за иронию, но с ним определённо что-то было не так. Сразу вспомнились слова Коломенского, который говорил, что психолог из меня, как бы это не было страшно для всей нашей системы правоохранительных органов, как из него грудастая девица.

– По вам видно, - фальцетом протянул я и тяжело вздохнул, проведя ладонью по лицу. Не скажу, что мне хотелось бы поменяться с ним местами, но, может быть, проблемы у Саши проще, чем у меня? Ха-ха, да это даже в голове звучит абсурдно. Я на его месте давно уже повесился бы.

Дверь ванной довольно громко хлопнула, привлекая внимание Фролова, и тот вскочил с дивана, дабы поглядеть на призракообразное существо, шалящее с его нервами после тяжелого дня. Ну, или ночи.

Чтобы сложить в голове два и два, парню потребовалось несколько коротких мгновений. После он перевёл тяжёлый взгляд на меня и мрачно спросил, подходя к чайнику:

– И кому же я обязан шизогаллюцинациями?

– Это Антон, - ответил я бесцветно.

– Спасибо, что не Леночка из пятьдесят шестой квартиры, ну и? - не принял ответ Алекс, упершись, как баран, в бессмысленную для него информацию, словно она была смыслом его жизни.

– Это Антон, - повторил уже громче, но взгляд Фролова легче не стал. Я вздохнул. – Мы с Яром ехали из … , я увидел на обочине человека, остановился, человеком оказался мой бывший одногруппник, Антон, он был избит, ограблен и несчастен. Мы поехали в больницу. Донской, борец за справедливость, отправился в ближайший участок, ну а Антона я привёз сюда, чтобы вымыть и не пугать его мать не особо презентабельным видом.

– Теперь всё ясно, - он пожал плечами и криво улыбнулся стоящему в дверном проёме Глубоковских. – Я тебя помню, меня Саша зовут.

В отличие от Донского, Александр закончил университет год назад и откосил от армии благодаря тому, что опека над братом была исключительно в его руках.

– Антон, - Тоха пожал протянутую ему руку. – Извини, что вот так неожиданно, я уеду, как только автобусы начнут ходить, жить оставаться не собираюсь, - светловолосый улыбнулся так искренне, как это только возможно было в сложившейся ситуации.

– Да не вопрос, но вот со спальными местами у нас большая напряжёнка, так что решай, с кем ляжешь, Антон, со мной или с этим, - Фролов кивнул на меня так пренебрежительно, что в голову как молнией ударило: «Спелись!». Я испуганно вскинул голову, чтобы начать отрицать всё возможное и невозможное, но Саша меня вновь опередил:

– Нет, конечно, есть возможность вообще не спать…

– Он наверняка хочет спать, - наконец смог выдавить из себя я, избегая взгляда Глубоковских. – Я лягу на полу.