История, которой нет (СИ)

После посещения больницы Глубоковски стал выглядеть более-менее прилично, но грязь с него так и не смыли, что, лично меня, волновало очень сильно. Переодеться и вымыться предложил у себя, чтобы не волновать Анну Владимировну. Тоха согласился, ничуть не стесняясь и не спрашивая о предполагаемых неудобствах. Я словно вернулся на два с половиной года назад, когда в наших с ним отношениях даже не намечалось никаких трещин и недосказаний, но и тут меня ждало «успокаивающее» Тохино:

– Не думай, что я хочу вернуть так, как всё было, - сказал он, когда мы ехали ко мне. – Просто не хочу заставлять маму переживать. Завтра поеду к ней, так что позволь переночевать.

Я взглянул на огромные часы на кольце, мимо которых мы проезжали, и усмехнулся, стараясь не показывать, как неприятен мне разговор в таком ключе.

– Сейчас уже половина третьего ночи, так что поспать долго не получится. Мне нужно на работу к восьми, до этого момента тебе нужно будет уйти, - пояснил я на его «Хм?».

– Даже в честь старого знакомства не разрешишь остаться? - криво улыбнулся Тоха, явно не ожидавший от меня ничего подобного.

Ну, я и сам ничего такого от себя не ожидал. Думал, что когда мы встретимся в следующий раз, я вообще в его сторону не взгляну. Ну, или кинусь ему в ноги и буду умолять о прощении. К счастью, делать последнее я решительно не собирался по той простой причине, что за те два года, что мы не виделись и не контактировали, я не успел даже соскучиться. Сначала армия, где из меня выбили всю дурь, потом год скитаний по съёмным квартирам, потому что родители оказались помогать даже советом, поиск работы, подработка, нелегальные гонки Донского, постоянный страх за собственную и чужую жизнь, вечная головная боль, проблемы, которые нужно решать…

– Думаю, что мой сосед будет слегка недоволен, если обнаружит в квартире парня. Не так поймёт, и мне снова придётся вымаливать у него прощение.

В общем, времени на ностальгию не оставалось. Сейчас, встретив Глубоковских на этой чёртовой обочине, я почувствовал себя обязанным, но не настолько, чтобы иметь проблемы с соседом по квартире, расположения которого я так долго добивался.

– Сосед, значит? - не изменился в лице Глубоковских. – Думаю, ехать к тебе было плохой идеей изначально.

– Почему же? Ладно, если не хочешь, я отвезу тебя к матери.

Антон кивнул, но уже через пять минут возмутился:

– Подожди, ты же в другую сторону едешь! - я издевательски посмотрел на парня и пожал плечами. – Ланнов, чёрт тебя дери!

За окном пролетали фонари, редкие встречные машины, а я думал о том, как же просто было жить лет эдак пять назад.

Когда я не душил в себе глупые, не взаимные чувства. Когда он смотрел на меня без страха, опасений и презрения. Когда я мог спокойно смотреть на него, душить в объятиях и класть голову ему на колени во время просмотра фильма вечером.

***

…Из машины Тоха вышел почти добровольно, мне разве что пришлось его слегка подтолкнуть, ну, то есть, дернуть за руку и кровожадно оскалиться. Я прекрасно понимал, что мои действия могли причинить парню невыносимую боль, но что поделать.

В квартиру, расположенную в новостройке, он вошёл уже добровольно, но опасливо озираясь по сторонам.

Я бросил куртку на пуфик возле порога и скинул ботинки, чтобы пойти за полотенцем и вещами, которые могли бы пригодиться Тохе после ванной, а самому Глубоковских указал на отдельные туалет и ванную.

В моей комнате всё было по-прежнему, как и три дня назад, когда мы уезжали на шашлыки за город нашей дружной компанией: с Яром, Киром, Денисом, Пашей и Маринкой. Впрочем, ничего измениться и не могло, по той простой причине, что сосед по квартире всё это время тоже отсутствовал, но уже скоро должен был вернуться домой.

Найдя всё необходимое, я отправился в ванную, чтобы передать, так сказать, из рук в руки. Антон нашёлся там целым и невредимым, но глубоко безутешным и угрюмым. На мой вопросительный взгляд он максимально вежливо пояснил, что снять с себя ничего, кроме джинсов, не может, потому что больно.

– Руки поднять сможешь? - он неуверенно кивнул, опасаясь смотреть мне в глаза, и сделал так, как я просил.

Я легко стянул с парня толстовку и футболку, а после он уже сам проделал то же самое со своими джинсами. Оставшись в одних лишь трусах, он поначалу замер, а затем попросил меня выйти, сказав, что дальше справится сам. Я лишь пожал плечами и выполнил приказ. Но, секунду подумав, сел на пол возле двери, чтобы точно услышать, если ему нужна будет помощь.

Примерно минут через десять мерный шум льющейся воды прекратился, и голос из ванной неуверенно попросил, да так тихо, словно его хозяин искренне надеялся на то, что его не услышат, о помощи. Поначалу я не хотел заходить - ведь, по сути, Антон не был уверен в своём решении, но потом подумал и решил, что друг, всё-таки, болен, и надо бы прощать ему это блеяние, чтобы потом не было совестно.

Я вошёл в ванную, упорно стараясь смотреть парню в лицо, не спускаясь ниже, но это не было нужно - тот залез в ванную прямо в трусах. Дебил.