История, которой нет (СИ)

Где-то на грани слышимости запиликала открывающаяся подъездная дверь, Яр, стоящий полубоком, а не спиной к двери, как я, чуть дернул головой, чтобы убедиться, что из темноты подъезда полуэлитного дома не выходит какой-нибудь гопник с железной открывашкой в руках. А то с него станется - вскроет… Почему-то эта шутка, прозвучавшая в голове убедительным голосом нашего бывшего преподавателя по философии, заставила меня рассмеяться. Донской, внезапно чему-то ухмыльнувшись, сдавил мою шею рукой, повернув лицом к себе, и впился в губы, словно пытаясь откусить от них внушительный кусок. Он выдохнул мне в рот сигаретный дым, а отстранившись через несколько мгновений, пожал плечами.

– Ты та-ак на неё смотрел, - лукаво улыбаясь, пропел Ярик, имея ввиду сигарету. – Я просто не удержался!

Я лишь с мрачным видом выдохнул часть пара обратно в воздух, напоминая себе, что шизофреников не бью, даже если они, обмазанные грецкими орехами в меду, скачут вокруг меня канкан.

– Благодари всех чертей мира, что я этим дымом не подавился, уродец! - прошипел в ответ, чувствуя, как Донской нагло мацает меня за задницу и ехидно улыбается прямо в лицо.

Запоздало вспомнив о том, что человек, вышедший из подъезда, всё ещё стоит у дверей, я обернулся… и замер на месте, чуть не заржав от внезапно нахлынувшего чувства дежавю. Конечно же, человеком, стоящим на бетонных ступенях, оказался Антон. И выглядел он каким-то… злым?

– Ты чего выскочил? - спросил я тем же мрачным тоном, которым разговаривал секунду назад с Яром. Меня переполняла нелепая для сложившейся ситуации злость на себя и на окружающих, которую незамедлительно требовалось выпустить наружу. Конечно, жертвами моего отвратнейшего настроения оказались бы и Глубоковских и Донской, что с видом наивной овечки на выделку прижимался теперь ко мне со спины и явно корчил Антону, которого невзлюбил сразу после отъезда парня в другой город и оставил меня на попечение сверхзанятого пиздостраданиями по мнимому поводу собственной ненужности Яра. Что за детский сад, штаны на лямках?

– Какого хрена ты убежал и, что сейчас важнее, почему этот потаскун к тебе жмётся, как Ной к ковчегу? - сощурив глаза, спросил Тоха, делая несколько шагов в нашу сторону.

– Я… - «Я» как раз собирался придумать адекватное оправдание за те несколько секунд заминки, которые были вызваны моим глубокомысленным «Э», но Яр, в то время с серьёзным видом разминающий мои плечи сквозь куртку, оказался быстрее и сообразительнее, да и стерпеть оскорбления в свой адрес попросту не смог.

– Полоскун? Енот-полоскун? Прости, что? - вытаращился на него рыжий, а я усиленно делал вид, что мне не смешно. Ярослав быстро преодолел расстояние между мной и Антоном и внимательно всмотрелся в потемневшие то ли от ярости, то ли от хренового уличного освещения глаза Глубоковских. – Тебя те таксисты точно по голове не били? Нет? А в детстве?… - бредовая тирада Донского завершилась неплохим ударом в челюсть, который не был полноценным из-за плохого размаха, но больше себе Тоха с почти сломанными рёбрами позволить не смог. Яр тихонечко застонал, согнувшись, а потом даже присев на корточки возле Глубоковских.

Антона в детстве били. Да что там - лупашили его и стегли, как сидорову козу. Просто за то, что в начальной школе мой и сейчас симпатичный друг был такой лапочкой, ну просто пушистый котёнок! А так как в то время среди мужчин были модны стрижки на длинные волосы, а Анна Владимировна, святая женщина, никогда не отставала от моды, то Тошенька совсем - ну, вот на ноготок мизинчика - смахивал на девочку. Да-да, немножечко. После того, как мы стали дружить, вместе с Антохой нередко огребал и я, но кого это теперь волнует - подумаешь, не здороваюсь с теми людьми на улице, хоть и провожаю долгими испепеляющими взглядами. Так вот, напомнив Глубоковских про его срамное детство, Яр, мой бедный друг без черепной коробки в голове, вывесил перед глазами быка красную тряпку.

– Я на тебя заяву накатаю! - возмутился рыжий. – У меня чуть глаза из орбит не вылетели! Лёха, будешь свидетелем!

– Я скажу, что это была самооборона, - незатейливо и просто улыбнулся я, помогая Донскому подняться на ноги. – Давно уже пора издать закон, запрещающий тебе общаться с людьми с неподготовленной психикой. Скажи спасибо, что состояние не позволяет ему бить в полную силу - на третьем курсе Антон был в числе лучших на курсах подготовки. К тому же, ты сам виноват - сначала говоришь, потом думаешь. Прёт из тебя, как из банка хуёвого сарказма.

– Вот спасибо, поддержал! - огрызнулся Ярик, скидывая с себя мои руки и направляясь к машине. – Горько, суки! - заорал парень громко, а после захлопнул дверь иномарки, и через несколько секунд машина сорвалась с места и исчезла за поворотом.

Чего приезжал? Я оторвал взгляд от стоящего углом здания, возле которого пару мгновений назад горели задние фары тачки Донского, и повернулся к Тохе. Улыбнувшись, кивнул на подъездную дверь, предлагая вернуться обратно в квартиру.