История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Однако никто и никогда не видел генерала пьяным. Сколько бы он ни выпивал, это не мешало ему вникать во все государственные дела. В этом смысле он чем-то походил на Черчилля, который тоже не мог провести свой рабочий день без коньяка или виски. Но британского премьер-министра запойным алкоголиком не величали.

В отличие, например, от Мондрагона, Уэрту было трудно заподозрить в коррупции. Позднее, находясь в эмиграции в Испании, бывший президент жил довольно скромно. Для сравнения отметим, что коррупция в годы мексиканской революции имела широкое распространение во всех лагерях. В Соноре все знали о махинациях с конфискованным имуществом брата генерала Обрегона Хосе. Брат Вильи Иполито, позднее бежавший в США, вывез с собой баснословную по тем временам сумму – 500 тысяч долларов. Томас Урбина практиковал заключение под стражу и последующее освобождение за определенный выкуп (такая же практика была распространена и в Соноре, просто о ней помалкивали). Вилья знал, что многие его командиры фактически стали собственниками конфискованного у врагов революции имущества. Однако он предпочитал во время войны не вмешиваться в сомнительный бизнес своих соратников, видя в нем дополнительное средство, которое обеспечивало их лояльность.

Уэрта, придя к власти, отказался от официальной резиденции и продолжал жить в своем личном, отнюдь не роскошном доме. Ко всякого рода официальным церемониям (особенно к таким, которые требовали облачения в неудобный фрак) он относился как к обузе и по возможности старался их избегать. Свободное время Уэрта проводил с семьей (у него было 11 детей) в загородном доме под Мехико. Иногда там же собирались и заседания правительства. Если на официальных приемах согласно мировой моде того времени подавались изысканные французские блюда, то дома генерал предпочитал обычную мексиканскую еду (например «энчиладас»).[319]

Каких-либо обвинений в супружеской неверности против Уэрты также никто никогда не выдвигал.

Можно сделать вывод, что Уэрта представлял собой хрестоматийный тип политика, испытывающего упоение от самой власти, а не от ее внешних атрибутов. Неизмеримо важнее, чем деньги или недвижимость, для него была возможность добиться претворения в жизнь собственных замыслов. На беду, он встретил на своем пути такого же аскета – Каррансу Неудивительно, что этим людям не удалось достичь компромисса.

Социальные реформы на территории, контролируемой конституционалистами, можно было бы и не описывать по причине отсутствия таковых. Однако одно исключение из общего правила достойно большего, чем краткое упоминание.

1 декабря 1913 года, когда дисциплинированные отряды Вильи заняли столицу Чиуауа, встал вопрос об организации власти в штате. Карранса хотел видеть на посту губернатора своего ставленника Мануэля Чао, но все сознавали, что авторитетом в штате пользуется только один человек – Вилья. Ведь Чао даже не был уроженцем Чиуауа. Сам Вилья прекрасно понимал, что ему, полуграмотному поденщику и скотоводу – только в военной тюрьме при Мадеро он начал регулярно читать и осилил «Трех мушкетеров» Дюма, – негоже рядиться в губернаторы.

К тому же все еще шла война, а совмещать руководство растущей армии с гражданской административной деятельностью было бы трудно и для грамотного специалиста.

Однако на совете командиров, где мнения Каррансы не спрашивали, Вилье предложили стать военным губернатором Чиуауа, и он согласился. На протяжении последующих четырех недель Вилья провел в штате преобразования, которые еще больше укрепили его авторитет. Он начал с того, чего так и не разрешил сделать своему другу Абрахаму Гонсалесу Мадеро. Одним декретом новый губернатор штата объявил о полной и безвозмездной конфискации имущества клана Террасас-Криль. В декрете четко оговаривалось – имеется в виду не временный секвестр, а окончательная экспроприация.[320]

Конечно, положение Вильи в Чиуауа было во многом уникальным. Едва ли не все население штата – от бедняков-пеонов до помещиков – ненавидело всесильный клан, державший в своих руках экономическую и политическую власть десятилетиями. Поэтому декрет Вильи восприняли на ура почти все жители Чиуауа. В соседних Соноре или Коауиле таких доминантных кланов не имелось, а тамошние помещики (одним из которых был сам Карранса) в основном поддерживали повстанцев. Террасас же был на стороне Уэрты и ушел из столицы Чиуауа вместе с отступавшими федеральными войсками.