История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Между тем уже и в Чиуауа стало проявляться недовольство властью еще недавно столь популярного здесь военачальника. Все бизнесмены ждали неминуемого прихода каррансистов. Если раньше вильистские деньги не только активно ходили по всей Мексике, но и копились на «черный день», то теперь их совсем отказывались принимать. Рабочие и солдаты самой же «Северной дивизии» требовали выплаты жалованья в долларах или золоте. Ни того ни другого у Вильи не было. Однако он все же издал декрет, заставлявший горнорудные компании платить своим рабочим в долларах. У американских хозяев этих компаний доллары, конечно же, были, но и они ждали смены власти и не собирались выполнять указы Вильи, дни которого, казалось, уже сочтены. Тем не менее декрет вызвал зависть к горнякам жеолезнодорожников, которые, пригрозив забастовкой, потребовали той же привилегии и для себя.

Вилья не хотел верить, что его деньги теряют в стоимости из-за его же собственных военных поражений. Он полагал, что финансисты и коммерсанты Чиуауа занимаются целенаправленной спекуляцией, подрывающей покупательную способность вильистской валюты. В столице штата Сьюдад-Чиуауа Вилья посадил самых преуспевающих торговцев в тюрьму на 48 часов и приказал не кормить их, чтобы узники почувствавали на своей шкуре страдания бедных и голодающих соотечественников.[453] Он издал указ о принудительной высылке за границу всех торговцев-иностранцев, чтобы «они искали золото там». С оглядкой на американцев этот декрет был отменен, однако Вилья все же конфисковал товарные запасы многих местных и иностранных торговцев, после чего эти товары были проданы по низким ценам в Чиуауа и Торреоне.

Но все эти шаги, конечно же, не могли остановить падения покупательной стоимости вильистской валюты. Плохо было и с «твердой валютой» Чиуауа – скотом. Американцы по-прежнему были готовы его закупать и даже несколько ослабили свои меры санитарного контроля. Однако самого скота почти не осталось, ведь за счет асиенд мексиканского севера уже два года кормились многотысячные армии. Так как основная масса поголовья экспортировалась в обмен на боеприпасы, цены на которые сильно выросли после начала Первой мировой войны, в самом Чиуауа мясо во многих местах исчезло из употребления. Начался голод.

Отчаяние и моральное разложение охватили «Северную дивизию». Во время войны с Уэртой это была спаянная боевая единица, состоявшая в основном из уроженцев Чиуауа и слепо доверявшая своему командиру, который вел их от победы к победе. В 1915 году в дивизию влились много уроженцев с юга и центра страны, которые просто рассчитывали на скорую победу над Каррансой и ждали в качестве наград земельных участков. Кровопролитные и неудачные битвы весны и лета 1915 года привели к сильному дезертирству именно в рядах недавнего пополнения. Эти люди, как правило, не имели твердых политических взгладов, и Карранса был для них в целом приемлемой альтернативой. Перед уходом из поредевшей армии Вильи многие солдаты напоследок занимались откровенным грабежом, что подрывало репутацию «Северной дивизии», ранее известной своей образцовой дисциплиной.

Но от Вильи отрекались и целые воинские формирования, например бойцы Панфило Натеры, с которым вместе он в 1914 году штурмовал Торреон. Теперь Натера перешел на сторону Каррансы. В начале сентября 1915 года Вилья получил письмо от брата покойного президента Рауля Мадеро, который имел чин генерала «Северной дивизии». Мадеро раньше уже писал губернатору Соноры Майторене, что Вилья после поражения под Селайей и Леоном стал непредсказуемым человеком и постоянно ссорится со своими генералами.[454] Теперь Мадеро решил открыть глаза самому Вилье. Он писал, что солдаты устали и больше не хотят воевать, так как не видят ни малейшей перспективы победы. Причина этого состояния кроется в том, что народ Мексики устал от войны. Единственным выходом для Вильи, по мнению Рауля Мадеро, был немедленный роспуск своих войск и отказ от борьбы.

Написав такое письмо, Мадеро бежал в США и уже оттуда через три недели снова настоятельно рекомендовал Вильи уйти в отставку со всех постов. Его новое предложение чем-то предвосхищало известный лозунг Троцкого: «Ни мира, ни войны, а армию распустить». Мадеро предлагал именно распустить армию, но Каррансу не признавать и его генералам не сдаваться. Непонятно, что должны были делать при таком варианте бойцы и командиры Вильи. Ведь Обрегон считал их предателями и прислужниками реакции, а это часто означало расстрел без суда.

Вместе с Раулем Мадеро армию Вильи покинул и другой брат бывшего президента – Эмилио, тоже являвшийся генералом «Северной дивизии». Справедливости ради надо отметить, что только очень немногие из бывших военачальников Вильи прямо перешли на сторону Каррансы.