Читаем История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I полностью

Першинг нисколько не уступал Вилье по скорости передвижения, хотя в некоторых исследованиях его экспедицию ошибочно называют «неповоротливой». Уже вечером 17 марта его группировка проделала 68 миль и достигла колонии мормонов, которые сразу же пригласили генерала на ужин.[494]

Карранса отдал приказ своим вооруженным силам не сопротивляться, но и ни в чем не содействовать американцам. Запретил он и предоставлять в распоряжение Першинга национальные железные дороги. Однако американское вторжение всколыхнуло всю Мексику. Генерал Дьегес вызвался привести в Чиуауа 13 тысяч солдат и вышвырнуть янки восвояси. Губернатор Соноры Плутарко Кальес предлагал 14 тысяч солдат и офицеров, закаленных в боях против Вильи.[495] Готов был Кальес и вторгнуться в Аризону.

Карранса предполагал, что экспедиция Першинга будет кратковременной, так как поймать Вилью в его родном штате не удавалось, даже задействуя его бывших соратников. Поэтому он отдал указание Дьегесу и Кальесу просто не допускать американские войска во вверенные им штаты, но самим к наступательным действиям не переходить. Дьегес, однако, продолжал настаивать на объявлении войны США, и Каррансе пришлось его успокаивать на личной встрече.

Таким образом, как и предвидел Вильсон, Карранса, несмотря на свои воинственные заявления, не чинил американским войскам препятствий в са мом главном, что влияло на успех операции, – в снабжении. Формально же лезным дорогам было запрещено перевозить грузы для Першинга, однако фактически эти грузы доставлялись бесперебойно. Просто в качестве их адресата указывались как частные лица американские офицеры группировки.

Першинг немедленно убедился и в том, что никакого содействия от местного населения ожидать не приходилось. Популярность Вильи в Чиуауа после его рейда на Колумбус взлетела до заоблачных высот. Не сработал и призыв губернатора Чиуауа Энрикеса помочь американцам изловить «бандита Доротео Аранго».

Тем не менее сначала казалось, что дни Вильи сочтены и несколько тысяч каррансистских и американских солдат все-таки смогут окружить и уничтожить его отряд. В марте 1916 года в Чиуауа стали распространяться слухи, что Вилья тяжело ранен или даже убит. Карранса надеялся, что уже в начале апреля американцы уберутся домой. Именно это и предлагал начальник генерального штаба армии США Скотт. Ведь общественное мнение США успокоено, честь Америки отомщена, а оставаться бесконечно армия в безлюдном Чиуауа не сможет.

Между тем боевой дух отряда Вильи был сильно подорван. Рейд на Колумбус принес большие потери, но не дал никакой добычи.[496] Солдаты роптали, и лишь авторитет Вильи удержал отряд от полного распада. Теперь легендарный командир решил на всю катушку эксплуатировать политический эффект от американского вторжения. Он направил письмо генералам армии Каррансы и предложил заключить перемирие в целях совместной борьбы с агрессорами. В каждой деревне, через которую проходил его отряд, Вилья созывал митинги и клеймил американский империализм. Его одобрительно слушали и снабжали продовольствием. Однако добровольцев было мало: люди в Чиуауа сильно устали от практически пятилетней непрерывной войны. Например, в городе Галеана 14 марта послушать Вилью собрались несколько тысяч человек, но только пятеро галеанцев согласились присоединиться к его отряду. В других местах Вилье пришлось прибегать уже к насильственной мобилизации, что, естественно, не добавляло ему популярности.

Однако в одном расчет Вильи оказался полностью верным. Многие местные командиры каррансистских войск, по сути, прекратили преследование вильистов и даже оказывали им определенное содействие. Уже 16 марта отряд Вильи неожиданно наткнулся на сильную кавалерийскую часть правительственных войск, но каррансисты позволили вильистам проследовать своей дорогой. В другом случае один из вильистов, которого преследовали американцы, был захвачен отрядом сил Каррансы. Когда офицер узнал, что в его руки попал вильист, он дал ему коня и отпустил на все четыре стороны.

Но сам Карранса отнюдь не разделял идеи национального примирения перед лицом внешней агрессии. Наоборот, он считал, что чем быстрее его собственные войска разделаются с Вильей, тем скорее из Мексики будет выведена группировка Першинга. Уже 17 марта 1916 года отряд Вильи подвергся нападению правительственных войск. Хотя Вилья заявлял в своих прокламациях и выступлениях, что не станет больше проливать мексиканскую кровь, Карранса не оставил ему выбора. К тому же теперь единственным источником пополнения запасов оружия и боеприпасов для Вильи были именно правительственные силы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары