История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

В январе 1913 года заговорщики уточняли план вступления, привлекая к нему все новых офицеров. Столичные газеты наперебой кричали о воцарившейся в Мексике анархии и о неспособности правительства управлять нацией.[211] Однако даже вернувшийся после Нового года в Мехико Вильсон был вынужден признать в депеше в госдепартамент от 7 января 1913 года, что «революционное», т. е. антиправительственное, движение в Мексике идет на убыль. Интересно провидческое предсказание Вильсона, содержавшееся в той же депеше: «По всей Мексике наблюдаются политическая нестабильность и недовольство, которые могут в любой момент привести к свержению правительства»

Между тем заговорщики нашли, казалось, нового Ороско, который должен был повторить мятеж в Чиуауа, когда реакционеры восстанут в Мехико.

Естественным кандидатом на роль нового лидера северных повстанцев представлялся сидящий в столичной тюрьме Вилья. Тот продолжал писать Мадеро письма, требуя личного свидания, но в ответ президент холодно сообщал через секретаря, что может гарантировать только одно: дело Вильи будет расследовано с полным соблюдением закона. Однако Вилья, похоже, в этом сильно сомневался. Когда он потребовал, чтобы ему продолжали выплачивать генеральскую зарплату, выяснилось, что по документам военного ведомства он вообще не проходит как генерал. Вилья недоумевал: почему же тогда его судит военный суд? Им овладевало отчаяние. Он предлагал Мадеро направить его на борьбу с Сапатой или разрешить эмигрировать за границу, в Испанию. Мадеро отвечал, что возможность эмиграции Вильи в Испанию изучается.

На фоне активной деятельности Гонсалеса в защиту Вильи холодность Мадеро к своему бывшему соратнику просто поражает. Он продолжал считать Вилью случайным в политике человеком, наемником, опасным для стабильности и мира в стране. Даже мнение любимого брата Густаво, относившегося к Вилье с симпатией, не играло для президента большой роли.

Но в октябре 1912 года защищать Вилью неожиданно взялись два новых адвоката. Один из них раньше был сотрудником секретной полиции Диаса.[212] Адвокаты стали требовать перевода Вильи в военную тюрьму, что и было сделано в ноябре. Время выбрали не случайно – именно тогда провалился мятеж Феликса Диаса, и заговорщики искали свежих людей для борьбы с Мадеро. В военной тюрьме Вилья быстро установил контакт с молодым служащим Карлосом Хуареги, по некоторым данным – крестником самого Рейеса. Хуареги пронес в тюрьму пилу. Вилья спокойно перепиливал решетки под аккомпанемент игравшего неподалеку военного оркестра.

Было бы, однако, неверно предполагать, что Панчо Вилья стал марионеткой в руках реакции. Он хотел выйти на свободу любым способом и вплоть до самого побега продолжал умолять Мадеро выпустить его из тюрьмы. 11 декабря 1912 года Вилья дал интервью столичной газете «Эль Паис». Он уверял, что никогда не имел политических амбиций, Уэртой восхищается за мужество и знания, сам себя генералом не считает, да и полковником его выбрали партизаны во время революции.

Скорее всего, Вилья пошел на интервью потому, что стал сомневаться, что его письма доходят до президента. Он никак не мог поверить, что Мадеро отказался от него.

За два дня до побега Вилья написал президенту очередное письмо, в котором просил разрешить ему доказать свою преданность на поле боя в борьбе с остатками отрядов Ороско в Чиуауа. Он выражал обеспокоенность, что враги оказывают на президента влияние и хотят добиться его, Вильи, смерти в тюрьме.

На рождество 1912 года Вилья наконец-то закончил пилить решетки и получил от Хуареги традиционный для адвоката костюм. Прогуливаясь по тюремному двору (Вилья прикрывал лицо носовым платком), оба «адвоката» спокойно миновали охрану и вышли на улицу, где их поджидал автомобиль. На нем Вилья перебрался в другой штат, откуда на поезде доехал до тихоокеанского порта Мансанильо, где сел на корабль. Там его узнал бывший казначей «Северной дивизии», случайно оказавшийся на борту. Но Вилье удалось подкупить капитана, и он смог бежать с корабля на лодке еще до швартовки в порту назначения Масатлане. Оттуда Вилья без особых приключений добрался до американского пограничного города Эль-Пасо.

Однако если реакционные заговорщики и ожидали, что Вилья немедленно поднимет восстание против Мадеро, то они ошибались. Наоборот, Вилья продолжал пытаться ликвидировать недоразумение, поссорившее его с президентом. Он даже сообщил Гонсалесу, что не кто иной, как Пабло Эскандон стоит за его побегом из тюрьмы. Это был тот самый Эскандон, которого Сапата выгнал из Морелоса в марте 1911 года. По иронии судьбы, потом Эскандона арестовали за… поддержку Сапаты. Ведь управляющим плантациям бывшего губернатора тоже пришлось платить партизанам в обмен за неприкосновенность бизнеса. Вилья информировал Гонсалеса, что в Чиуауа готовится антиправительственный мятеж.[213]