История Мексиканской революции. Том 2. Выбор пути 1917-1928 гг

Но 1 ноября 1923 года дель Кастильо позвонил Крестинскому и сказал, что неожиданно уезжает в Мексику по постановлению кооперативистской партии для участия в ее съезде и вряд ли вернется.³²⁵

Мексиканец подчеркнул, что лично он стоит за полное возобновление дипотношений с СССР и именно это ранее сообщил Обрегону. Крестинский писал в Москву: «В лице дель Кастильо я лишился единственного из здешних дипломатов, который производил впечатление симпатичного, искреннего и довольно революционно настроенного человека».³²⁶

После этого контакты между дипломатами обеих стран в Берлине затихли, так как в Мексике разворачивалась гражданская война с неясными для правительства Обрегона перспективами.

Уже с начала 1922 года было понятно, что основными претендентами на президентское кресло в 1924 году являются наиболее близкие соратники Обрегона сонорцы Кальес и де ла Уэрта. Обрегон сделал выбор в пользу Кальеса, во многом потому, что де ла Уэрта возражал против уступок США в нефтяном вопросе и даже ушел позднее в отставку с поста министра фи-

нансов. В июле 1922 года столичная газета «Эль Универсаль» опубликовала данные опроса своих читателей, согласно которым 142 тысячи были готовы проголосовать за консервативного сенатора и бизнесмена Сетину, 139 тысяч - за де ла Уэрту, 84 тысячи - за Кальеса и почти 73 тысячи - за Вилью.¹⁸⁸ Последний фактор настораживал Обрегона не меньше, чем малочисленность потенциальных избирателей Кальеса. Было известно, что Вилья высоко ценит де ла Уэрту и ненавидит Кальеса. Если бы вдруг де ла Уэрта и Вилья объединили свои силы, то победа правительственного кандидата Кальеса представлялась бы почти невозможной на относительно свободных выборах. К тому же Вилья не изменил своим антиамериканские взглядам, а в условиях готовившихся уступок США по нефтяному вопросу его реакция могла быть непредсказуемой. Именно отношения с американцами вынудили Вилью в 1921 году открыто вмешаться в мексиканскую политику, чего он в целом старался избегать, как и обещал де ла Уэрте.

Формально Вилья вел на своей асиенде «Канутильо» (штат Дуранго) тихую жизнь провинциального помещика. Он отказывался от любых контактов политического характера и не давал интервью. Первый год на асиенде поддерживался строгий военный порядок: подъем в шесть утра по сигналу трубача, постоянные построения и упражнения. В окрестностях «Канутильо» работали на выделенных им участках бывшие солдаты Вильи, готовые в любой момент прийти на помощь своему командиру. Эту асиенду Вилья выбрал потому, что ее легко было оборонять. Он все время боялся покушения и не выезжал из поместья без вооруженного эскорта в составе 50 «дорадос». На асиенде был большой (и неизвестный правительству) склад винтовок, боеприпасов и гранат - Вилья в любой момент мог снова перейти к партизанской войне.

Отношения Вильи с Обрегоном были внешне очень сердечными. Вилья неизменно поздравлял президента с днем ангела. Обрегон отвечал на его письма немедленно и писал их собственноручно, чтобы подчеркнуть свое уважение к адресату. Правительство не только купило для Вильи асиенду более чем за полмиллиона песо, но и заплатило все прошлые налоговые недоимки владельцев. Большие деньги тратились на оплату жалованья вооруженной охране Вильи и на приобретение для асиенды сельскохозяйственного инвентаря.

Одно время казалось, что Вилья не только с головой ушел в бизнес, но даже стал реакционером. Когда в 1921 году аграрная комиссия штата выделила окрестным крестьянам земли рядом с асиендой Вильи, то вооруженная охрана последнего не пустила их на поля. Это вызвало решительное осуждение крестьянской лиги штата. Но Обрегон делал все, чтобы без нужды не злить бывшего кровного врага.

Однако весной 1922 года идиллии настал конец. В то время бывший некоронованный король штата Чиуауа Террасас, живший в эмиграции, через своего сына Луиса предложил Обрегону, как раньше и Каррансе, сделку, которая соответствовала планам президента по созданию в Мексике прослойки «крепких фермеров». Террасас предлагал продать 2,3 миллиона гектаров принадлежащей ему земли американцу Макквоттерсу по полтора доллара за акр, а тот, в свою очередь, должен был разбить латифундии на мелкие участки и продать их всем желающим. Американец получил одобрение Обрегона и выкупил землю у Террасаса, вложив в проект более 300 тысяч долларов. Губернатор Чиуауа Энрикес, имевший в деле личный интерес, заверил Обрегона, что в штате поддерживают это начинание.