История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Плутарко-старший немедленно бросил Марию, и та воспитывала будущего президента Мексики одна. То, что Плутарко Кальес был внебрачным ребенком, навсегда определило некоторые черты его характера.

Во-первых, он очень рано стал ярым атеистом, так как не мог согласиться с униженным и двояким положением, в которое церковь ставила всех внебрачных детей. Позднее будущий президент вспоминал, что воровал у церквей милостыню и покупал на эти деньги сладости.[393]

Даже во времена его президентства Кальеса дразнили «турком», так как противники запустили очень обидный слух о том, что его настоящим отцом был торговец-араб (всех выходцев из восточного Средиземноморья в Мексике называли турками). Кальес никогда не реагировал на эти оскорбительные для любого мексиканца сплетни, хотя они преследовали его всю жизнь. Здесь прослеживается четкая параллель с жизнью Сталина, которого тоже в детстве бросил отец-алкоголик, что сделало маленького Иосифа посмешищем в глазах сверстников.[394]

Во-вторых, будущий президент Мексики был твердым сторонником сухого закона (он считал, что его отец не добился ничего в жизни именно из-за пагубного пристрастия к алкоголю). В-третьих, Плутарко-младший решил совершить в этой жизни все возможное, чтобы создать прочную семью и сделать хорошую карьеру.

Примером для внебрачного сына были три брата его отца, которых не сломила злодейка-судьба, лишившая их род большой части собственности. Один из них, Алехандро, крестивший маленького Плутарко почти через год после рождения, был авторитетным государственным служащим в Гуайямасе. Другой, Мануэль, стал крупным землевладельцем и к тому же зарабатывал на торговле с США, имея таможенное агентство в Аризоне. Хорошо, хотя и не всегда ровно, шли дела в бизнесе и у третьего дяди Плутарко Рафаэля. С младых ногтей внебрачный ребенок хотел быть похожим не на отца, а на его братьев. Плутарко-младший мечтал стать богатым, как его дядья.

Однако судьба продолжала наносить ребенку тяжелые удары – уже в 1880 году умерла его мать, и Плутарко взяла на воспитание в свою семью ее сестра Мария Хосефа Кампусано. Муж тети, торговец алкоголем дал мальчику новую фамилию – Кальес, а обилие учителей среди его родни определило выбор профессии для приемного сына.

В конце 1880-х годов губернатор Соноры решил коренным образом модернизировать систему образования в штате. На французский манер образование должно было стать светским и научно-ориентированным. В штат были приглашены ведущие специалисты в разных областях из Мехико и из-за границы. Стали открываться новые школы, а в 1889 году появилось даже что-то вроде университета – Колледж Соноры. Профессия учителя стала почетной (хотя и не очень хорошо оплачиваемой). Учителей в штате рассматривали как носителей прогресса в местности, которая еще совсем недавно была ареной жестоких столкновений белых поселенцев с индейцами, своего рода мексиканским «диким Западом». Даже церкви пришлось переориентировать в Соноре свои школы, которые стали давать не только закон божий, но и практические навыки, например в агротехнической сфере. К тому же именно в Соноре у католической церкви были мощные конкуренты – различного рода протестантские миссионеры из США.

В январе 1888 года епископ Соноры пригрозил отлучением от церкви всем, кто будет слушать проповедываемую протестантами ересь.[395]

Угроза распространялась и на государственные школы, среди преподавателей которых было много протестантов и атеистов. Конфликт между властями штата и клиром также оказал коренное воздействие на характер будущего президента Мексики. С тех самых пор Кальес считал борьбу против церкви миссией всей своей жизни. В его понимании католическая церковь была главным препятствием на пути Мексики к прогрессу.

В 1893 году учительский корпус Соноры пополнился еще одним атеистом – учителем школы № 1 для мальчиков Плутарко Кальесом, который год спустя стал преподавателем и в самом престижном учебном заведении штата, Колледже Соноры. Там он познакомился с земляком Адольфо де ла Уэртой, и между ними состоялся разговор, во многом определивший непримиримую вражду этих двух людей в 1923-1924 годах.

«Меня зовут Плутарко, и я, как и вы, из Гуайямаса». – «Да, я из Гуайямаса». – «А из какой семьи?» – «Из своей».

Де ла Уэрта обидел Кальеса, подчеркнув, что он-то из «нормальной» семьи. Плутарко установил контакты, хотя и нерегулярные, со своим непутевым отцом и все-таки взял себе имя Элиас, хотя и от фамилии приемного отца отказываться не стал. Плутарко-старший продолжал беспутную жизнь и окончил ее, брошенный всеми, в одном из отелей. Из-под подушки умершего медсестра достала початую бутылку.