История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

В этих условиях заговорщики обратились за поддержкой к епископату. Они просили, чтобы для оказания им финансовой помощи были задействованы как внутренние резервы (средства богатых мексиканских католиков), так и внешние – активы мексиканской католической церкви в США.

18 сентября 1926 года архиепископ Руис-и-Флорес выступил с первым пастырским посланием после взятия властями под контроль церквей 1 августа 1926 года. В послании был полностью обойден вопрос насильственного сопротивления правительству. Наоборот, Руис призывал паству успокоиться и перенести богослужения в частные дома.[683]

Епископат колебался, прекрасно понимая, чем может грозить католической церкви вооруженное выступление против правительства. Оно казалось церкви тем более опасным, что лиге, несмотря на активную пропагандистскую работу, не удалось привлечь на свою сторону ни одного офицера федеральной армии. Мексиканская церковь решила посоветоваться с Ватиканом, куда 19 сентября 1926 года отправилась делегация во главе с архиепископом штата Дуранго Хосе Марией Гонсалесом-и-Валенсией. Папа был всецело на стороне мексиканской церкви, но открыто санкционировать вооруженный мятеж не решился. Зато он не возражал против использования церковью своего имущества для финансирования мятежа и даже изъявил желание продать для этих целей собственные драгоценности. 18 ноября 1926 года Пий XI опубликовал апостолическую эпистолу, в которой выразил солидарность с гонимой католической церковью Мексики. Понтифик позволил себе прямую и открытую критику мексиканской Конституции 1917 года.

26 ноября 1926 года для окончательного определения позиции епископата по готовящемуся мятежу на квартире секретаря епископского комитета Паскуаля Диаса состоялось совещание с участием руководства лиги.[684] Заговорщикам не удалось добиться главного – епископат не дал добро на использование активов церкви для финансирования мятежа. Даже пожертвований от богатых католиков поступало очень мало. Фактически бросив перчатку правительству в феврале 1926 года и взбудоражив верующих церковной забастовкой, епископы свалили всю ответственность на лигу, которая после провалившегося бойкота просто не могла «дать задний ход».

Под влиянием бодрых и оптимистических реляций Капистрана Гарсы из США лига назначила его верховным главнокомандующим, хотя он не имел никакого военного опыта. Тот опубликовал 10 декабря 1926 года манифест «К нации», в котором объявил о начале 1 января 1927 года всеобщего восстания против правительства. Дата начала мятежа совпадала с датой вступления в силу «нефтяного закона». Мятежники рассчитывали, что с наступлением 1927 года США все-таки разорвут отношения с администрацией Кальеса.

Первые шесть пунктов программы действий мятежников сводились к защите религиозной свободы, зато следующие два явно были провозглашены с прицелом на завоевание симпатий в США. Пункт 7 требовал гарантий для национального и иностранного капитала. Пункт 8 не мог быть сформулирован лучше и государственным департаментом США: «Признать законы не имеющими обратного действия».[685]

В Мексике это до сих пор обсуждалось только, когда дело касалось положений Конституции о недрах и принятого на их основе «нефтяного закона». Пункт 9 требовал уважать частную собственность. А пункт 10 вынужденно провозглашал продолжение аграрной реформы. Без этого к мятежникам крестьяне бы не пошли.

Большого идеологического влияния манифест не имел – во многих будущих центрах мятежа о нем даже не знали. Как уже упоминалось, мятеж возник не столько в защиту церкви, сколько против правительства, и объединились в рядах повстанцев абсолютно разные по убеждениям и классовому происхождению люди. Гарсу как главнокомандующего восстанием никто и никогда всерьез не признавал.

После 1 января 1927 года многочисленные, но мелкие партизанские отряды стали нападать на маленькие города, отряды аграристов и силы «социальной обороны». Но с самого начал стало ясно – никакого общенационального восстания не получилось. И север, и юг Мексики оставались спокойными. Не скоординированные между собой отряды мятежников действовали только в центральных штатах, прежде всего в горной части Халиско и Мичоакана. Там, как правило, небольшие – от 20 до 150 человек – конные отряды «ранчерос» нападали на города и деревни, захватывали казну и при первом же приближении правительственных войск отступали в горы. Ранчо превратились в базы мятежников, где они отдыхали и пополняли запасы продовольствия. Там же располагались склады оружия и типографии. Первоначально вооружение мятежников было очень плохим – почти все оружие приходилось добывать в стычках с аграристами и «социальной обороной».