История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Во всяком случае, следует признать исключительную заслугу де ла Уэрты в достижении примирения с главным врагом мексиканского правительства. Вряд ли Обрегон смог бы перешагнуть через свою давнюю вражду с Вильей без настойчивого стремления к миру временного президента страны.

Добившись внутреннего мира, де ла Уэрта чуть было не решил и основной внешнеполитический вопрос Мексики – признание со стороны могучего северного соседа. Сразу же после свержения Каррансы сенатский комитет Фолла рекомендовал Вильсону не признавать новое правительство без предварительного заключения двустороннего договора о применении статьи 27 мексиканской Конституции по отношению к американским нефтяным компаниям.[169] Правительство США действительно заявило, что режим де ла Уэрты незаконен, так как пришел к власти неконституционным путем.

Для того чтобы побудить де ла Уэрту к подписанию такого договора, Фолл рекомендовал президенту предложить Мексике крупный кредит для рефинансирования внешнего долга. После Первой мировой войны США превратились в крупнейшего мирового кредитора и могли выделить часть заработанных на войне ресурсов Мексике. Естественно, предпосылкой выделения кредита было признание Мексикой своего внешнего долга (в том числе и заимствований узурпатора Уэрты) в полном объеме, включая накопившиеся за время неплатежа проценты.

В случае несогласия Мексики с подписанием договора Фолл предлагал направить в соседнюю страну части американской армии, которые должны были прервать все связи Мехико с морскими и сухопутными границами и тем самым лишить мексиканское правительство основного источника доходов – экспортных поступлений.

Де ла Уэрта решил поиграть на противоречиях между американскими банками и американскими нефтяными компаниями. Банки желали скорейшего урегулирования долгового вопроса, что сулило возобновление платежей правительством Мексики, которому внешнеэкономическая конъюнктура позволяла обслуживать свой внешний долг без особого напряжения. Но основой этой благоприятной конъюнктуры были высокие цены на мексиканскую нефть. А американские нефтепромышленники фактически саботировали добычу, мотивируя это неясностью с вопросом о применении к ним положений Конституции 1917 года.

Маневрирование де ла Уэрты осложнялось тем, что в Америке вовсю шла предвыборная кампания – США готовились выбрать очередного президента осенью 1920 года. 12 июня 1920 года съезд республиканцев выдвинул кандидатом от своей партии Уоррена Гардинга, причем «мексиканскую часть» его предвыборной программы составлял именно сенатор-республиканец Фолл. Гардинг обещал не признавать правительство Мексики до тех пор, пока оно не предоставит «достаточных гарантий» жизни и собственности американских граждан в стране. Республиканцы были и против членства США в Лиге наций.[170]

Как это часто бывает в выборный американский сезон, кандидат демократов Кокс соперничал с Гардингом в жесткости своих программных установок. Его программа требовала от южного соседа США «доказательств» уважения жизней и собственности американцев в Мексике.

Де ла Уэрта направил в Вашингтон в качестве специального посла одного из видных генералов, бывшего губернатора Юкатана, выросшего в Соноре уроженца штата Синалоа Сальвадора Альварадо, тоже считавшего себя социалистом. В 1919 году Альварадо перебрался из Юкатана в Мехико, где издавал газету. Он не скрывал своих президентских амбиций. Естественно, это не могло понравиться Каррансе, и Альварадо пришлось бежать в США. Там его и застало известие о восстании против «дона Венуса», которое Альварадо поддержал. Де ла Уэрта назначил генерала министром финансов.

В Нью-Йорке Альварадо вел интенсивные переговоры с Морганом о кредите для погашения внешнего долга Мексики. Он произвел отличное впечатление на деловую элиту США, выступив 26 августа в банкирском клубе. Ему активно помогали «правильными» публичными заявлениями на родине де ла Уэрта и Обрегон. В частности, де ла Уэрта называл Вильсона «самым великим человеком современности», а Обрегон заявлял, что надежда Мексики – «дружба с нашими соседями и иностранными капиталистами». Де ла Уэрта спешил – он понимал, что с преемником Вильсона будет неизмеримо сложнее договориться о дипломатическом признании нового режима.