История Мираксздания

Первым на выход собрался Адикаев – в декабре 2008 года он объявил, что уходит, и попросил Полонского выкупить его долю в Мираксе и вернуть нераспределенную прибыль за пару лет. Поняв, что денег Сергей платить не собирается, Алексей попытался переключить на себя проекты «Кутузовская миля» и киевскую «Плазу».

Полонский, конечно же, уступать не хотел. Стороны лили компромат и к вящей радости адвокатов и ментов сливали им весь инсайд. Позже этот кейс стал визитной карточкой Полонского. Все знали: если ПСЮ кричит про кого-то: «Он вор, он меня обокрал!», это означает, что кто-то хочет получить с Полонского долг за работу или услугу, а сам кучерявый космонавт рассчитываться не собирается.

Вообще в 2000-х уголовные дела по экономическим статьям в РФ возбуждались в основном по доносу конкурентов или обиженных коллег по бизнес-лепрозорию. Купцы формировали спрос, а опричники совершенствовали предложение. На подсознательном уровне «новые русские» копировали своих предков, которые в 30-х годах прошлого века писали доносы на «врагов народа», живущих по соседству, чтобы занять их жилплощадь или же их место в государственной иерархии, и это считалось нормой. В итоге достучались до того, что сегодня уже сами опричники выбирают, чья очередь пришла на раскулачивание.

«Что поделать – проявление тяжелой национальной наследственной травмы… Стучать и сидеть».

Полонский мочил Адикаева нарочито показательно, чтобы другим партнерам было очевидно: будет так, как решит он, и никакие юридические и понятийные документы не имеют значения. Причем делал это Сергей иезуитски, чужими руками – руками Темникова, который «официально» оставался другом Адикаева – собственно, именно Алексей в начале 2000-х познакомил «Тему» с ПСЮ и хлопотал, чтобы его включили в команду «Миракса». Темников, конечно, внешне старался не показывать, что он мочит старого друга, и Полонский его в этом покрывал, но порой забывался – и фразы а-ля «Тема, почему прокурор до сих пор не решил вопрос по Адикаеву», неосторожно брошенные Сергеем на очередном совете директоров, превращали эту тайну в секрет Полишинеля.

Связей у «Темы» и Полонского хватало: Сергей курировал взаимоотношения с властью – по крайней мере, кэш из компании на GR забирал постоянно. Без любимого конька Полонского, «хая в публичном пространстве», тоже, разумеется, не обходилось: антипиар в прессе – что, мол, Адикаев вор и мошенник. А Темников решал вопросы с силовиками. Причем там фигурировали высшие чины – зампрокурора Москвы Козлов, замгенпрокурора РФ… Таких людей Темников называл своими друзьями и через них же, а также ОБЭП и ДЭБ, по его же словам, «решал» деликатные вопросы.

Тогда же, зимой 2008-го, я впервые услышал фамилию небезызвестного полковника Захарченко, демонической личности, способной решать деликатные вопросы для «коммерсов» любого уровня, и даже поприсутствовал на встрече с ним в ресторане «Купол». Туда меня позвал Темников, чтобы показать уровень связей и предостеречь от попытки уйти «со своим», как Алексей – мол, можешь даже не пытаться, раздавим, как клопа. На той встрече с Захарченко решали по Адикаеву, планировали в качестве давления ОРМ на него завести, чтобы на законных основаниях слушать его разговоры, вести наружное наблюдение, негласно проникать в жилье и тому подобные меры. Интерес Полонского и Темникова был прост: создать давление силовиков, чтобы Адикаев одумался и слился с «Кутузовской мили» и киевской «Плазы».

Захарченко сказал, что поможет. Я же после этих посиделок встретился с Алексеем и предупредил его, что на него открыли охоту через ДЭБ. Адикаев не удивился, поблагодарил меня за инсайд и сказал, что у него есть связи для нейтрализации наезда. Увы, как показали дальнейшие события, ресурсов у Алексея не хватило, и от проектов он в итоге отказался. Но это случилось потом.

А «Миракс» между тем уверенно шел ко дну. К весне мы ушли в минус на 400 миллионов баксов, по большей части – из-за тех самых иностранных проектов. В июне было мое выступление перед компанией на тему кризиса, но Полонский на него неожиданно не приехал. Весь коллектив прождал его 30 минут, потом он прислал мне СМС в духе: «Ты большой мальчик, проводи собрание без меня, у меня дела». Тогда я решил, что он просто абстрагируется от плохих новостей, но позже стало ясно, что это – часть плана. Что именно я буду говорить, он знал наперед, а вот роль спикера мне отводилась не просто так. Сергей хотел обострить отношения со мной, и ему нужен был повод пойти в атаку. А я тогда атаки не ждал. После истории с Адикаевым мои юристы проводили аудит договоров и соглашений с Полонским, смотрели, что необходимо привести в порядок до того, как мы достигнем «точки невозврата» – то есть сдадим Курский. Тогда я думал, что мы останемся партнерами. Полонский будет получать свою прибыль от проектов с РЖД, но не лезть в управление, а я в свою очередь буду заниматься развитием транспортных узлов, но без претензий на проценты и доли в «Мираксе» – разумеется, при выплате мне долгов.