История миров: Блуждающие огни (СИ)

Только чтецы продолжали распевать цитаты, рассказывая, как подобный сгустку энергии мир обрел форму и как начал творить сам себя. И что мир-отец, Арнбор, это все живое и не живое, населяющее его.

«А сотворив, разделился на три сущности».

Это я уже знала и престала внимательно слушать. Жрец передал Отцу первый обруч, и тот, зачитав низким грудным голосом слова на древнем языке, воткнул ручку в алтарь. Золотой круг вспыхнул бликами на солнце. Он означал первую сущность — Мир Силы или, как говорили в писании — Старшую мать. Эта грань — вся Сила в мире, все, пронизывающее животный и людской мир, и неодушевленный.

Рядом с первым обручем встал второй и так же ярко засиял, перекрещиваясь с «Миром Силы». Живая грань — вторая сущность. Мир людей, животных, природы и всего того, что можно потрогать, что можно видеть и осязать — материальная сторона.

Третий обруч — Мир за гранью — вместилище мертвых душ и прошлого, сущность, переплетенная с Хаосом, но и неотделимая от всего мира.

«И возникла в Живой грани жизнь, и были ею стихии и природа, и были ею звери и люди. И было в новой жизни многое от матери ее — Мира Силы, как есть капля крови нашей в детях и внуках наших. И каждое чадо в Живой грани имело дары от Старшей матери: наделены были люди великими способностями, наделена природа, и наделены звери. Каждый стал, словно нить в общем полотне, сплетенном Арнбором».

— А драконы к какой Грани ближе? — спросила я, когда служба закончилась, и мы из душной толпы снова вырвались к набережной.

— «Но было у Старшей матери и дочерей общее творение — драконы. Драконы имели свое отражение во всех трех сущностях, и стали хранителями уз между Матерью и Дочерьми», — без запинки отчеканила Мэл.

— Ты наизусть, что ли, знаешь?

— Сказание о сотворении должен знать каждый имперец, — ответила амазонка, она уже забыла о своей обиде. Она достала булку и, отрывая маленькие кусочки, кидала их на ходу уткам. — Для нас важно чтить традиции.

Буду ли я когда-нибудь считать этот мир своим та же, как и Мэл? Я сомневалась.

— Ну, а метисы чем вам не угодили?

— Понимаешь, изначально ведь было несколько основных народов. И драконы, кстати, ревниво следили за границами этих народов и за их чистотой. Это было давно, в те времена, когда в истинном облике Арнбора кипела Сила во всех ее проявлениях. Но мы утратили этот облик, все перемешалось и стало по-другому. Драконов почти не осталось. А метисы все плодятся, не смотря на труды жрецов сохранить остатки чистоты.

— Выходит, Локарис — то еще святотатство? Метис, рожденный от ревнителя истинной чистоты! — я засмеялась.

Мэл остановилась, перестала терзать булку. Теперь она смотрела на меня даже зло:

— Никогда не смейся над миром, в котором живешь. Никогда не смейся над нами!

— Да боги с тобой, Мэл, — я отмахнулась, сама не заметив, как высказалась в духе имперцев. — Я не хочу тебя обижать, просто я из мира, где главные боги — экономика и политика. Я дитя электроники и технологий. Не обижайся.

— Теперь я не верю твоим извинениям.

Я пожала плечами. Ну, не верит, и ладно. Пошла дальше в сторону площади Трех дорог. От этой площади мы должны были взять извозчика до резиденции. Выходной подходил к концу.

— Я докажу тебе сегодня, что нельзя смеяться, — Мэл не двинулась с места, и я обернулась. — Ты сама увидишь, что Мир Силы вокруг нас.

— Хорошо. Я буду только рада, — сказала я, а Мэл недовольно пошла вперед. — Спасибо тебе, что учишь меня и помогаешь.

Амазонка только фыркнула:

— Приходи после отбоя к домику садовника. И смотри, чтобы старшая горничная тебя не заметила.

Резиденция утопала в густой растительности запущенного сада. Ночью он превращался в настоящие дебри. Я накинула шерстяной платок и выбралась в холод через черный ход. Не стала брать с собой свечу или фонарь: не хватало еще, чтобы из окон нас заметили.

Над домиком садовника нависали тяжелые ветки деревьев, вверху они поблескивали под луной, а книзу казались вырезанными из черной бумаги. Холодные травинки щекотали ноги и цепляли подол ночной рубахи. И резиденция, и сад стояли в полной тишине и отчужденности от шумной столицы.

— Держи фонарь, но пока не включай, — Мэл оказалась рядом неожиданно. Я как раз уже стала думать, что она решила просто пошутить надо мной.

Подруга держала в руках какую-то миску и так же была закутана в шерстяной платок. На черных волосах белел чепчик.

— Я договорилась с охраной, нас выпустят через калитку. Будем подходить, зажжешь фонарь.

— Что же ты мне собралась показывать?

— Увидишь. Моя тетка кое-чему научила.

— Тетка? Ты же не из этого мира.

— Названная тетка. Понимаешь ли, нельзя человеку без родственников.

— Наверное.

Выйдя в калитку, мы, не отходя от узорной ограды, пошли направо, потом по полю.

В высокую траву уже упала роса, и рубашка быстро стала мокрой, как и туфли.

— Далеко еще?

— До озера.