История миров: Блуждающие огни (СИ)

В озере купалась полная луна. К свинцовой глади вели крутые берега и высокие заросли травы. Мы дошли до большого дерева. Оно склонялось, роняя ветви к самой воде, а узловатые корни ограждали спуск. Я повесила фонарь на ветку, стуча зубами, пожаловалась на холод и то, что мы совсем не выспимся к завтрашней работе. Мэл только отмахнулась.

— На самом деле, нужна проточная вода, — деловито сказала она, снимая с миски крышку. В миске была черная жидкость, амазонка отставила посуду на толстый корень, залезла в карман. — Но, думаю, и эта сойдет. Так…

Она ловко перемахнула через корни и подскочила к самой кромке воды. Огляделась вокруг, потом восхищенно уставилась на круглую монету луны.

— И что же мы будем делать? — я села рядом с миской, поднесла озябшие руки к фонарю. Воздух гудел стрекотом кузнечиков, но больше ничего не тревожило безветренную ночь. — Скажи еще, что духов вызывать.

— Именно! Именно их, — амазонка хлопнула рукой по воде, потом вернулась за миской. — Идем.

— Что у тебя в миске?

— Фазанья кровь. На кухне готовили пироги с дичью, — Мэл снова спустилась к воде, теперь уже осторожнее, чтобы не расплескать кровь. Темная гладь отразила ее высокую стройную фигуру. — Но есть проблема. Нужна еще кровь живого существа. Вот, — амазонка протянула мне маленький ножичек. — Всего капля, давай.

— Вот сама себя и режь, — я, скользя по мокрой земле, оказалась рядом с Мэл и чуть не наступила в воду.

— Нельзя. Я провожу обряд, и моя кровь не подойдет. Нужна чужая. Ты что, боишься? Не бойся, мы увидим ее всего на пару мгновений.

— Черта с два я боюсь, — я забрала нож у Мэл и уколола палец. «В миску», скомандовала подруга, и тугая бордовая бусина упала в фазанью кровь.

— Теперь скажи свое имя. То, что настоящее.

— Анна Калашникова, или Аня, — сказала я так, как принято в Империи, и ухмыльнулась.

— А теперь отойди и смотри на озеро, Анна…

Мэл склонилась над водой. Обхватив миску ладонями, медленно полила кровь, что-то шепча. Черная жидкость завилась дымным узором, но потом вытянулась полосой и поползла к яркому отражению луны. Мэл стала шептать громче, громче загремели и кузнечики.

Ровная тонкая линия крови достигла лунного диска, и его края пошли рябью. Я, следуя взглядом за кровью, уже не видела Мэл. Я смотрела лишь как дрогнула водная луна, как от нее потянулись белесые завитки дыма. Они взвились легким, еле видимым пламенем, и сложились в женскую фигуру. Обвили крутое бедро, обрисовали талию, рассыпали в стороны густые волны седых волос.

— Ох! — услышала я Мэл и обернулась. Подруга была поражена не меньше меня. — Вот видишь! Видишь, Сила во всем, и все Грани связаны!

Я перестала ее слушать, посмотрела назад, но кроме гладкого блина луны в тугой воде ничего уже не было. Дух исчез.

Высокое небо смотрит изумрудными пронзительными звездами — густой цвет глаз сумеречного дракона. Ясная звенящая ночь.

Луна полная, с серебристым очерком. Ветер в сумерках перекатывает волнами высокую густую траву. Острые края ее жестких листьев режут руки и цепляют ткань. Ветер не холодный. Он нагрет дневным солнцем, плотен и удушлив. Он гонит, подталкивает в спину, приводит к развалинам.

Не время уничтожило древний храм. Не жрецы покинули его стены. А расколотые плиты мрамора, укутанные мхом, помнят яростный стук копыт, звон оружия и кипящие брызги.

Покосившиеся колонны отражают свет и одна за другой становятся все ближе, очерчивают периметр старой залы. И из лунного марева ткутся стены, плетется сводчатый купол.

Непоколебимая ветром, стоит женщина. Густым пепельным потоком волосы ее укрывают плечи. Плотный вихрь воздуха кружит пряди, дергает черный шелк платья. Жрица вся светится.

Она совсем не красива, но руки ее теплы и дарят покой.

— А-н-н-а, — зовет она, и темную залу один за другим освещают огни треножников.