История настоящего преступления

Однако подростки почему-то пялились на меня, будто я их давно потерянный папочка. Причем вовсе не с любовью пялились, а так, словно я бросил их рыдающую мать, нарочно дав ей неправильный номер телефона, и ни разу не заплатил алименты. Время от времени я ловлю на себя подобные взгляды. Стоит в прессе появиться очередной статье или объявлению фонда о розыске Зоуи, как где-нибудь неизбежно всплывает фото моей исцарапанной физиономии и люди начинают недобро на меня коситься. Да еще вся эта рождественская мишура в магазине. В общем, вечером дома приходилось наливать себе больше обычного. Так можно и печени лишиться раньше, чем шевелюры.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

После прохладного обмена приветствиями Финтан перешел к делу. Сказал, что в ближайшие дни газетчики будут задавать мне неприятные вопросы, но он полностью на моей стороне. Я переспросила, какие еще, к черту, вопросы.

ЭММИ МОСС,

стипендиатка программы «Ангелы Зоуи», 2015–2018

Мне исполнилось семнадцать, значит это было в 2015 году. Я мало что знала о Зоуи Нолан, но мы с мамой ломали головы, как заплатить за университет. Я хотела стать архитектором. Учеба и так стоила слишком дорого, а еще надо было где-то жить. В выпускном классе учитель предложил мне подать заявку на стипендию от фонда Ноланов. Я так и сделала без особых раздумий. Спустя несколько недель случилось настоящее чудо – мне пришло письмо от Финтана Мерфи. Он написал, что фонд оплатит первый год учебы, а я должна буду выполнять кое-какую представительскую работу. Я прочитала про Зоуи и про деятельность фонда. Как не согласиться поучаствовать в таком благородном деле? Я поехала на поезде в Манчестер на встречу с Финтаном и отцом Зоуи, Робертом. Они рассказали, как появился фонд и чем он может мне помочь. Убедились, что я настроена серьезно. Все складывалось идеально. Мы обо всем договорились, и они полностью выполнили все свои обязательства.

Но потом мне стали приходить сообщения от Роберта Нолана…

Я знала, что нужно иногда посещать мероприятия фонда. Я ходила на них, мне они вполне нравились. Познакомилась с другими «ангелами Зоуи», тоже стипендиатками фонда. Мы все поладили. Но имелась одна странность – внешнее сходство. Светлый цвет волос, телосложение, глаза, улыбки. Мы все походили на Зоуи. А потом Роберт начал звонить и писать мне сообщения, приглашал на мероприятия. Я прихожу, а оказывается, кроме нас, там никого нет. То это бар, то ресторан, и мы вдвоем весь вечер. Какая-то часть меня думала: «Ну хочет человек немного поучаствовать в твоей жизни. Что в этом плохого?» Но это происходило все чаще и чаще, его стала интересовать моя личная жизнь. Он хотел знать, где я и с кем. Читал нотации о наркотиках и плохих парнях. Отправлял мне селфи и просил сделать то же самое, мол, он просто хочет знать, где я. А стоило отказаться, как тут же следовало ненавязчивое напоминание, намек на стипендию. Например: «Что ж, Эмми, очень надеюсь, что на втором курсе фонд продолжит тебе помогать, Эмми» (ха-ха-ха, смайлик и три поцелуя) и прочие шутки с угрожающим подтекстом. И не пожалуешься никому, мама была так благодарна фонду[72].

МАРКУС ЛИ

Пользуясь своим служебным положением в правлении фонда, созданном в память о его погибшей дочери, Нолан в разной степени вмешивался в жизнь своих подопечных. Думается, поначалу он и правда вникал в ситуацию, старался помочь, однако потом решил, что у него есть право на нечто большее, на «дочернюю» привязанность, которую эти девушки никак не могли к нему испытывать. Я поговорил с некоторыми из них. Очень приветливые, но им нужны были добрые дела, а не пятидесятипятилетний дядька.

Итак, не видать было Нолану «отеческих» объятий и поцелуев. И что он сделал? Представьте себе, четыре из четырех девушек, которые решились обо всем рассказать, подверглись наглым приставаниям с его стороны. Двое, встретившиеся с ним наедине, пожаловались на неподобающее поведение. Одна из них заявила в полицию о сексуальном домогательстве. Есть письменные показания, время, даты, скриншоты переписки. Мы подготовили к выходу большую статью. Практически накануне годовщины исчезновения его дочери. Не специально, просто так совпало. Нолан понял, что запахло жареным. Ведь первым делом я позвонил ему. Он бросил трубку, отключил телефон, залег на дно и свалил всю ответственность на Мерфи.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Что я могу сказать этим девушкам, кроме того, что мне очень жаль? После слов Финтана у меня потемнело в глазах. Я минут пять сидела на обочине, приходила в себя.

РОБЕРТ НОЛАН