История Наташи Кампуш

В царстве подглядывающих из-за занавесок и всюду сующих свой нос соседей, вечно звонящих сборщикам налогов по поводу появления нового автомобиля у безработного через дорогу или пишущих возмущенные анонимные письма властям о реальных и мнимых нарушениях против государства, Вольфганг Приклопиль никогда даже не засекался радарами. Знаменитое язвительное высказывание Черчилля о политическом сопернике[9] с легкостью можно было бы отнести и к нему: он был скромным человеком, и для скромности у него были все основания.

Полагающийся на собственные силы, мастер на все руки и разборчивый в пристрастиях, он никогда не пил, не курил, не играл в карты и определенно не переносил женщин. Как в некоем современном Нормане Бэйтсе, безумце, обожающем мать, владельце отеля из классического триллера Хичкока «Психо», в нем не было чего-либо значительного — по крайней мере внешне, — что предупредило бы ничего не подозревающий мир о страшных демонах, вцепившихся в него мертвой хваткой. Он всего лишь казался маменькиным сынком, ничтожеством, тем, чьи мечты и фантазии остаются только в мыслях. У многих мужчин есть фантазии, зачастую темные и зловещие. В стране, где родился Фрейд, Приклопиль мог бы удовлетворить их на любом из тысяч сайтов киберпространства или же мог бы заплатить за их постановку в венских кварталах публичных домов, где за деньги можно купить практически любое извращение и где не станут задавать лишних вопросов и удивляться.

У его фамилии чешские корни, она происходит от глагола, неопределенная форма которого, «pøiklopit», означает «укрывать что-нибудь». «Pøiklopil» — форма прошедшего времени, означающая, что некто что-то укрыл.

Приклопиль был единственным ребенком, и, возможно, по-настоящему его знали лишь два-три человека, одним из которых была его мать. Другие, с кем он общался, видели лишь тот образ, какой он хотел им показать в данный день, в конкретной ситуации. Его описывают по-разному: его мать — «милый мальчик»; человек, работавший с ним, — «надежный партнер по бизнесу»; соседи и коллеги по работе, даже не догадывавшиеся о его подлинной личности, — «другой», «чудаковатый», «капризный», «странный». Его никогда не называли приятным, и, быть может, это и должно стать эпитафией на его неприметной могиле: «Здесь покоится неприятный тип».

Анахорет, нелюдимый, разделявший жизнь с кошками, не чаявший души в матери, и чье представление о бурной ночи заключалось в чтении журналов по электронике и технических книг, в какой-то момент пересек Рубикон от фантазии к реальности и начал превращать подвал в специализированную подземную тюрьму. Если бы только добропорядочные соседи по Хейнештрассе со своими плавательными бассейнами и чистенькими двориками для барбекю заглянули за кружевные занавески или же заподозрили, а не работает ли он на черном рынке, то навязчивая идея Приклопиля оказалась бы пресеченной еще на корню. Но ничего подобного не произошло, и его видимая нормальность позволила ему совершить это ужасное преступление.

Четырнадцатого мая 1962 года в Афинах состоялось бракосочетание наследника престола Испании Хуана Карлоса и принцессы Софии Греческой. На другой стороне Атлантики защитники гражданских прав в Америке отметили пикетом со свечами первую годовщину поджога автобуса в Алабаме[10], в то время как в Югославии за публикацию книги о советском вожде Иосифе Сталине бывшему вице-президенту Миловану Джиласу продлили срок заключения.

В Австрии же, в полнейшей безвестности, родился Вольфганг Приклопиль — в том же самом районе, в котором через двадцать шесть лет родится девочка, с которой он разделит судьбу. Джеймс Бонд спасал мир в «Докторе Ноу», а «Битлз» пели песню, которая вполне могла бы быть написана для Приклопиля: «Люби же меня».

Его отец, Карл, работал местным представителем немецкого концерна «Шарлахберг», третьего по величине производителя бренди в стране, продавая его продукцию ресторанам, барам и винным магазинам. Мать, Вальтрауд, была домохозяйкой и работала на неполную ставку продавщицей. Все, кто помнят ее, описывали ее как добрую и тихую женщину, и в бюргерском обществе от нее ожидалась лишь приверженность трем «K» австрийской жизни: «Küche, Kinder und Kirche» — кухня, дети и церковь. И похоже, она отнюдь не была несчастна в этой роли.

О Карле известно не так уж и много, однако один человек, с которым его связывала дружба, располагает волнующими сведениями, проливающими свет на возможное происхождение преступно безумного плана Вольфганга Приклопиля.

Генрих Эхлер, австрийский еврей, родившийся в Вене в 1939 году, был лучшим другом Карла и первые шесть лет своей жизни провел скрываясь в подвале. Он рассказывал: «Когда я увидел фотографии Вольфганга по телевизору, я словно смотрел на его отца двадцать лет назад. Он был его копией. Когда же я услышал, что он натворил, у меня просто кровь застыла в жилах. Это было поразительно. Его отца заворожила моя история, и как-то он сказал мне: „Прошлым вечером я рассказал Вольфи о твоей жизни. Он был ошеломлен, скажу я тебе!“».