История Наташи Кампуш

Время от времени он в некотором роде даже предлагал способы моего побега, как будто сам хотел этого. Я же продолжала верить себе, что сбегу, что-нибудь да сделаю. Ему я говорила: «То, что ты совершаешь, плохо. Полиция ищет меня». Я постоянно чувствовала себя словно жалкий цыпленок в курятнике. Вы видели, какой маленькой была моя камера. Там можно было только отчаиваться.

Страшная потребность контролировать, властвовать, переплетенная с его врожденным животным чутьем, что она сбежит, позволь он ей выйти наружу, означала, что показушная жизнь со всеми этими совместными просмотрами «Звездного пути», обедами, ужинами, готовками по книгам, которые он ей покупал, стиркой, уборкой, чисткой, шитьем, составлением списков продуктов, которые она будет готовить на ужин, будет ежедневно заканчиваться возвращением в темницу и лязгом закрываемой неприступной стальной двери.

Одним из побочных эффектов жизни взаперти явилось снижение деятельности иммунной системы Наташи. Поскольку она не подвергалась воздействию обычных микробов и вирусов, переносимых людьми, это тяжело отразилось на ней, когда она в конце концов освободилась. Также она считала, что у нее возникло некоторое осложнение сердечной деятельности, как она позже об этом рассказала:

Однажды у меня возникли проблемы и с сердцем, не так уж это было и здорово. У меня появились такие симптомы, как тахикардия, сердечное трепетание, нарушение ритма сердцебиения. То есть иногда оно вдруг останавливалось, а затем снова начинало биться. Я стала испытывать головокружения: в определенный момент я ничего не видела, все исчезало. Возможно, это было вызвано постоянной недостаточностью питания.

Но как же я могла обратиться к врачу из своей тюрьмы? Я полагаю, что все это было результатом того, что я слишком мало ела.

Когда ее попросили уточнить сведения о состоянии ее сердца, она объяснила: «Я не получала никакого лечения; он лишь допекал меня, причинял огорчения и заставлял таскать ведра с землей».

Контроль над нею посредством ограничения питания — интересная сторона заточения, противоречащая приятным сторонам их совместного времяпрепровождения.

За время своего заключения я голодала очень часто. И мне известно, чем это сопровождается: проблемы с кровообращением, затруднения с концентрацией внимания. Мысли могут быть только самыми примитивными. Ни на чем нельзя сконцентрироваться. Любой звук, любой скрип причиняет боль. Я хорошо представляю, какие невероятные мучения должны испытывать голодающие.

Мы воображаем, будто мы такие умные, но, если у нас не будет всей той пищи, что мы потребляем, мы поглупеем. Когда нечего есть, думать просто невозможно.

Она утверждает, что он в буквальном смысле слова морил ее голодом, и потом рассказывает, что готовила обеды, а это несомненно должно означать, что она могла урвать кусок-другой, когда он не наблюдал за ней. Она говорит, что ей позволялось есть пироги, которые пекла его мать во время своих приездов на выходные. У нее был собственный холодильник со съестными припасами, и, поскольку она оказалась способной обучиться немецкому, ремеслам, наукам и прочему, представляется неправдоподобным, что она таким же образом не смогла и узнать, какое питание ей требовалось, и получить его от него: в конце концов, она выманила у него большинство других уступок, включая, несомненно, и право на выход наружу. Неужели она не могла попросить его, да и получить, больше, нежели консервированные и замороженные продукты, которыми они обходились, как она заявила следователям?