История Наташи Кампуш

«Конечно же, подобный опыт является очень тяжелой психологической травмой, особенно для такой незрелой личности, как Наташа, — прокомментировал профессор Бергер. — Здесь две стороны медали: с одной — жертва претерпевает страдания и боль из-за чинимого насилия, однако с другой — присутствует также и сильнейшая эмоциональная связь. Восемь лет, проведенные в обществе всего лишь одного человека, теперь вырванного из ее жизни, естественно повергли ее в шок».

Шокированными оказались и следившие за этими странными взаимоотношениями, когда выяснилось, что Наташа воздала дань почтения своему похитителю, проведя десять минут наедине с его телом в морге в Венском институте судебной медицины и поставив зажженную свечу перед закрытым гробом. При этом, что по его словам было «торжественной и глубоко личной скорбной церемонией, длившейся несколько минут», девушку сопровождал ее консультант-психиатр профессор Фридрих.

Местные средства информации предположили, что этот визит в морг был, вероятно, рекомендован профессором Фридрихом как часть примирения госпожи Кампуш с ее восьмилетним испытанием. Однако профессор Бергер заявил, что Наташа настояла на том, чтобы повидать гроб своего похитителя, поскольку ей не разрешили присутствовать на его похоронах — в неотмеченной могиле на неназванном кладбище.

«Она хотела пойти на похороны господина Приклопиля, — рассказывал Бергер, — но я сказал ей, что это плохая идея, и отговорил ее. Тогда она отправилась в морг и попросила позволить ей провести десять минут наедине с его гробом». Ни он, ни профессор Фридрих, не говорили, плакала ли Наташа во время прощания, однако он подтвердил сообщения, что она действительно была разгневана на полицию, позволившую ему умереть. Он сказал: «Госпожа Кампуш винит себя в смерти господина Приклопиля и за те страдания, что обрушились на его мать. Она до сих пор испытывает чувство вины, но также и весьма разгневана на полицию, поскольку, по ее мнению, она дала ему умереть. Она обвиняет полицию в том, что та не предотвратила его самоубийства».

Вольфганг Приклопиль был похоронен в безымянной могиле в молчаливой церемонии без священника, в присутствии матери и сестры его делового партнера Эрнста Хольцапфеля Маргит Вендельбергер. Другими присутствовавшими на маленьком и безлюдном кладбище Лаксебурга в нескольких километрах к югу от Вены были примерно двадцать одетых в гражданское полицейских и два журналиста и фотографа, замаскировавшихся под служителей кладбища. Попытка сохранить в тайне последнее место обитания чудовища провалилась.

Церемония заняла лишь несколько минут. Две женщины тихо прочитали «Отче наш» и возложили красные и розовые розы и искусственный венок с надписью: «Последнее нежное „прощай“ от любящих тебя».

Новость о том, что Наташа скорбела у гроба Приклопиля и хотела пойти на его похороны, резко контрастировала с ее видимым безразличием к собственным родителям. Размолвка, которую ее знающие и дорогие юридические и медийные консультанты хотели сохранить в тайне, вскоре попала в газеты. И это вновь внесло свою лепту в то, что общественное мнение впоследствии обернулось против Наташи.

После освобождения Наташи ей был назначен психолог, как она и просила. Также она связалась с «Белым кругом» — организацией, занимающейся помощью жертвам насилия. Она узнала об их деятельности, слушая радио во время своего заключения.

Потом Наташа попросила связать ее с самым видным австрийским детским и подростковым психиатром профессором Максом Фридрихом, которого она также знала по его многочисленным интервью на радио. Профессор Фридрих немедленно взялся за работу, а затем пригласил профессора Эрнста Бергера и других экспертов-консультантов, чтобы те занялись различными аспектами ее лечения.

Алчное стремление прессы заполучить первые фотографии и интервью привело к людям, общавшимся с ее матерью, однако вскоре стало очевидно, что она не тот человек, с которым следует иметь дело, поскольку мать встречалась со своей дочерью после ее побега лишь раз. Наташа явно отдалилась от родителей и хотела проходить лечение без участия их обоих.

Затем Людвиг Кох попытался начать вести дела от лица Наташи и нанял посредника, Руперта Лейтгеба. Тот, однако, был оттеснен на второй план, когда выяснилось, что Наташе уже назначили собственного адвоката, доктора Гюнтера Харриша. Его пригласили психиатры, поскольку он уже сотрудничал с ними по другому делу австрийской девочки, которую мачеха держала в ящике.

Однако телефонные линии доктора Харриша тут же раскалились от звонков с предложениями дать интервью, вследствие чего был нанят профессиональный консультант — специалист по связям с общественностью и лоббированию Дитмар Эккер из фирмы «Эккер и партнеры», среди клиентов которой числится и Республика Сербия. Эккера пригласил профессор Бергер, поскольку они уже долгое время были друзьями.