История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке

В конце концов ему удалось создать цех при психдиспансере. Тихое место, тихие клиенты… В доле были все, от главврача до рядовых сотрудников. При диспансере Ройфман оборудовал подпольный цех, закупил для него несколько десятков трикотажных машин на разных госпредприятиях и сырье — шерсть. Действовал с размахом, заключал серые договора с предприятиями от Загорска до Ташкента.

Продукция сбывалась через «прикормленных» торговцев на рынках и вокзалах.

Неизбежно возникает вопрос: почему именно психи? Почему именно диспансер? Дело в том, что в те годы на свет появилось указание — использовать психоневрологические диспансеры в качестве базы для производства изделий швейной промышленности в рамках трудотерапии. Местные власти выделяли из своих бюджетов деньги, на которые можно было закупать оборудование. За деньги нужно было отчитываться — построже, чем за гранты в наше время. Но, как назло, руководители интернатов, медики по образованию, никак не могли понять, с чего начать организацию производственного процесса.

И тут свои услуги им предложил Ройфман, респектабельный главный технолог текстильной столичной фабрики № 11. Он казался не только отличным специалистом, но и уважаемым человеком — фронтовиком, награжденным правительственными наградами. Впоследствии он утверждал, что только по своей наивности и доброте душевной согласился создать сеть кустарных производств. Потерял бдительность… Выгоднее было действовать в одиночку, с временными попутчиками-подельниками. Но, думается, делец привычно лукавил. Для серьезных заработков ему была необходима «империя». А «психи» оказались гениальным проектом! Дело-то, на первый взгляд, благороднее некуда — трудотерапия. Истинно социалистический процесс, благотворный и общественно-полезный. А в случае чего многое можно списать на умственную неполноценность сотрудников… И так бывало. Параноики и шизофреники чуяли недоброе и время от времени писали доносы районному начальству — дескать, на нашем горбу наживаются, не по-социалистически ведут дела. Но доносили они слишком неумело. От таких бумаг за версту попахивало клиникой. И Ройфман пожимал плечами, улыбаясь: «Сумасшедшие, что с них возьмешь?»

Вокруг «психов» Ройфман сумел не только организовать производство и наладить поставки «неучтенного» сырья, но и организовать быстрый, беспроблемный сбыт готовой продукции. Правда, большая часть ее была также неучтенной и реализовывалась через палатки на рынках или с помощью «коробейников» в поездах. Надо сказать, что швейные изделия, изготовленные руками больных, пользовались у покупателей повышенным спросом. Ройфман еще и старался следить за веяниями моды… В особо крупных масштабах продукция производилась в мастерских при Краснопресненском психоневрологическом диспансере, руководил которыми небезызвестный Шая Шакерман. С юных лет он был милицейским осведомителем, и поэтому прекрасно знал, сколько и кому из высокопоставленных сотрудников МВД (в том числе и из центрального аппарата!) нужно дать за покровительство. Однако это не спасло цеховиков от беды, поскольку, оттеснив в сторону ОБХСС, расследованием подобных дел стали заниматься сотрудники КГБ СССР. А с ними шутки были плохи. В комитете не держали людей, которых можно соблазнить конвертами «от Ройфмана и Шакермана». И в этом махинаторы в количестве 25 человек вполне убедились, оказавшись за решеткой. Их заработки впечатляли — во время обысков у подельников изъяли ценности в виде золота и бриллиантов на сумму более 3 миллионов рублей. Когда об этих «капиталистических штучках» доложили Никите Хрущеву, тот отдал распоряжение — высшая мера наказания для главарей, длительные сроки для мелкой сошки. Суд, как обычно, взял под козырек. На этот раз, в отличие от рокотовского дела, Хрущеву не пришлось повторять дважды…