История очевидца иных миров

— Нет. Его, естественно, не пугала перспектива встречи с головорезами. Он боялся узнать, к какой семье они принадлежали. Это могло бы пошатнуть веру в отца, хотя и до этого она была не слишком крепкой. Но мы отвлеклись. Как видишь, панорама Игры не может предстать перед нами во всём своём величии, и о большей её части мы можем только догадываться. Стартом вражды между двумя уважаемыми семействами, очевидно, послужила какая-то ссора. Убийство, оскорбление достоинства, да хоть бы и просто невзначай и не вовремя оброненное слово. Сейчас это имеет примерно такое же значение, как и судьба того червя, нить которого дала начало рукаву этой рубашки. А именно — никакое. Сначала это имело вид обычной кровной мести, но со временем, когда оба рода увязли во взаимоистреблении по уши, и о примирении не могло быть и речи, главы кланов заключили договор, и появилась Игра. Скорее всего, это было сделано во избежание выкорчёвывания генеалогических древ. Был составлен Кодекс чести. Некоторые правила были особо строгими, но лишь единицы дожили в этой строгости до наших дней. Вот как, например, правило очерёдности шагов. Некоторые упразднились в силу изменившихся обстоятельств. Например, когда в прошлом веке начала снижаться рождаемость, было принято решение о возможности найма легионеров, с условием введения их под сень клана. А какие-то правила и вовсе носили рекомендательный характер, типа необходимости «предупреждения противника о злоумышлении против него». Пф-ф! Трудно придумать что-либо глупее! Чаще всего, противник узнавал о злоумышлении, почувствовав несколько дюймов стали под своей лопаткой. Но тогда-то Игра носила хотя и бледную, но печать благородства. А теперь наши игроки как с цепи сорвались. Жизнь не стоит и ломаного пенни, включая, что самое страшное, жизнь обычных людей, не имеющих понятия об этих чёртовых аристократических забавах. Избиения, убийства, изнасилования — в последние три десятилетия кланы будто старались перещеголять друг друга в показной жестокости. К чести Фаррела, который вступил в право главенства после безвременной кончины своего отца, Патрика Каванаха, нужно сказать, что он в меньшей степени подвержен психозу Игры, вручив бразды правления в мои руки. Но, тем хуже для нас, — у Гая Келли полным-полно ещё пороха в пороховницах, не говоря уже о решимости и, главное, возможностях победить за явным преимуществом. Даже Большой раскол, случившийся полгода назад, когда клан Келли покинул кузен Гая Ричард, а клан Каванах родной брат Фаррела, не поколебал уверенности Келли в своих силах. Надо признать, что он имеет к этому все основания: у него больше людей, у него больше денег… Что на это может ответить Каванах? Есть у нас один туз в рукаве, и совсем скоро мы его выложим. Так или иначе, но Игре придет конец. Крейван, ты станешь свидетелем воистину исторического события, по своей сакральной значимости не уступающему подписанию Великой Хартии или атаке на ВТЦ. Более того, ты станешь его непосредственным участником.

Повисла долгая пауза, во время которой и Дилан и Крейван думали каждый о своём. Первым заговорил безликий:

— Нелепица какая-то. Множить горе и страдания из-за давно забытой обиды? Пускай это было актуально в стародавние времена, когда судебное право было понятием абстрактным, а мужественность исчислялась лишь числом мёртвых врагов. Мне знакомы эти времена. Но сейчас-то зачем? Кто оценит такую доблесть? Ладно бы, когда Игра приносила деньги — это какой-никакой аргумент. Но я понял, что кланы как раз тратят огромные средства на свою скрытую войну. Зачем всё это?

— Хм… Я тебе не отвечу, как ранее не смог ответить самому себе. Не знаю. Скорее всего, от кровной вражды на сей день вообще ничего не осталось. Она переродилась в какое-то подобие спорта. Когда на кону стоит приз, о котором мечтали многие поколения Келли и Каванах, трудно уступить. Где-то я их понимаю. Будь я главой одного из клана, разве не желал бы я славы победителя? Разве протянул бы первым руку для заключения мира, снискав себе горькую славу ниспровергателя надежд многих поколений предков? Сомневаюсь. Да что там, даже Фаррел, чрезвычайно миролюбивый по натуре человек, считает своим долгом попытаться выиграть… А я… У меня есть свой стимул, это не секрет ни для кого. Я расшибусь в лепёшку, но выведу Нэнси из-под молота Игры. И ты мне в этом поможешь. Ладно, всё — пора ехать.

* * *

Через день, ранним январским утром, когда свет нарождающегося солнца только-только начал разгонять сумеречные тени, а на улицах Бушмилса не было ни души, Крейван постучал в дверь Нильстрёма. В доме царила абсолютная тишина, не хлопали двери, не скрипели половицы, никто не рассматривал гостя в глазок.

— Какая уж тут к бесам безопасность? — Фланахэн толкнул дверь, совершенно не удивившись, когда она бесшумно распахнулась. — Ребят, вы же мечта любого убийцы…