История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей

Хорошо, хоть есть чем заняться! На дворе тихо, и снова доносится музыка: «Эй, мамбо!» Но Элфи уже не хочется на танцы и сердце если и ноет, то совсем по другой причине. И не по одной — по многим причинам. Элфи теперь даже рада, что ее одну заперли в комнате. Ей нравится работать. Тихо, спокойно: вдернуть нитку в иголку и заботливо, стежок за стежком, зашить разорванное место. Нравится Элфи и думать, и мысли ее сейчас — как вот эта сверкающая иголка и белая нитка: зашивает не только белье, а и все ранки на ее сердце, все самые маленькие тайные трещинки. Потому-то и шьет она теперь аккуратно, терпеливо — не так, как обычно, когда бабушка постоянно ругает ее за торопливый, стянутый шов.

Элфи шила, а сама слушала, не идет ли бабушка. Заслышав ее шаги, надо быстренько уложить в шифоньер все шитье, убрать шкатулку. Чтобы бабушка не увидела! А то подумает еще, что Элфи по ее приказу шьет. Совсем нет! Элфи терпеть не может, когда бабушка начинает пилить ее: «Вот видишь, внучка, говорила я тебе, есть на свете занятия и помимо танцулек да кривлянья…»

Опустел дом, редко кто в воскресенье сидит дома. Даже дворник с дворничихой ушли, потому что все жильцы дома недавно вынесли решение: по воскресеньям после обеда можно обходиться и без лифта. Чтобы и дворникам дать возможность немножко подышать свежим воздухом.

Общежитие строителей тоже опустело. Даже та, в брюках, что всегда на «больничном листе», сегодня ушла куда-то: в воскресенье наверняка не придут проверять из больничной кассы. Тетя Стойка, комендант, тоже ушла. Даже детского смеха не слышно. Зато городские пляжи сегодня забиты до отказа, в кафе и кондитерских за столиками, вынесенными на тротуар, людей столько, что яблоку негде упасть. Толпы людей в городском парке, на ипподроме. На Дунае полным-полно гребцов. И только дома пустуют! Только в квартирах царят покой и тишина. И тут-то Эльвира Варга сделала важное для нее открытие: человек может и наедине с самим собой провести несколько часов. И ничего страшного в этом нет.

Но вот чьи-то шаги. Элфи прислушалась. Нет, это не бабушка. Кто-то в башмаках на железных подковках. И шаги мужские, тяжелые, но такие неуверенные, робкие, словно когда человек приходит в чужой дом, разыскивая кого-нибудь. Элфи подобралась к окну и украдкой выглянула наружу. Посредине двора стоял Арпад Кёрменди! Что он-то здесь забыл? Смотрит на Элфино окно, а ее за занавеской не видит. Арпад высокий, сильный парень, а лицо совсем детское: розовые щеки и длинные-предлинные ресницы.

Но вот он решился наконец, двинулся к окну. На цыпочках. Ой, как смешно смотреть! Башмаки с подковками так стучат по плиткам, что за версту слышно. Да и попробуй пройдись неслышно по двору с его восемьюдесятью килограммами веса!

Арпад достал из внутреннего кармана своего плаща продолговатый белый пакетик и положил его на подоконник. Теперь он и Элфи находились совсем рядом. Глаза девушки так и сверкали за занавеской. Видел он ее или нет? Может быть, да, а может быть, нет! Ведь, если стоять так близко, должно быть видно даже сквозь занавеску.

Подождав мгновение, он повернулся и так же на цыпочках пошел к воротам. Элфи даже дыхание затаила. Это было нелегко сделать, так как ей страшно хотелось рассмеяться. Какой же трусишка этот парень!

Арпад, скрывшись под аркой ворот, остановился там. Уж не собирается ли он вернуться? На некоторое время наступила тишина. Шагов не было слышно. Нет, пошел дальше. Элфи подождала, прислушалась. В школе играли вальс «Спасибо, но я занята, мой танец обещан другому». Элфи высунула руку из-за занавески, схватила пакет, развернула его. В нем лежали два ореховых пирожных. Элфи сразу же откусила от одного, затем, пожав плечами, съела и второе. Совсем свежие пирожные! И чего это Арпад надумал?

V

Элфи считает, что «Арпад» — ужасно некрасивое имя. Правда, люди не сами выбирают себе имена. Они получают их по воле родителей, еще совсем маленькими. И все-таки. Как ужасно, когда человека зовут Арпадом! Мало того, что ее окрестили Эльвирой, так нет — находится поклонник, у которого имя «Арпад». И никакого ласкательного имени, как, например, у нее: «Белочка». У мальчиков это не принято. Есть, правда, у них в школе танцев один парень — Пуби, что значит «Крошка». Длинноносый, с приплюснутой, как блин, головой, двадцать два года, а его все еще зовут Пуби. Разумеется, Элфи тоже не нравится, что такси здоровенный верзила отзывается на кличку Пуби. Впрочем, Элфи не любит и самого парня, потому что он во время танца всегда смотрит на девушек прищуренными глазами. Пишта Чик обычно так шутит над ним: «У тебя, Пуби, огромный успех у женщин — они тебе все как одна нравятся». Так что если сравнивать два таких имени, как «Пуби» и «Арпад», не говоря уж о личности, то уж пусть лучше будет Арпад. Самое первое впечатление у Элфи от Арпада было, что он не такой балбес, как все остальные.