История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей

В этот миг Элфи одновременно с дребезжанием звонка отчетливо услышала, как где-то неподалеку прозвучали и замерли одинокие шаги Арпада. Наверное, возле «Химчистки» остановился! Заметил он Пуби и Бэби? Наверняка! Рад небось, что так все и есть, как говорил: Бэби целуется с Пуби.

— Привет, Арпад! — крикнула Бэби теперь совсем в полный голос. — Ты что же, мальчик, боишься поближе подойти? — И засмеялась, с явным превосходством посмотрев на Элфи: чего, мол, вы глаза-то мне замазываете, я и за полсотни шагов признала твоего Арпада. Не прикидывайся, Элфи, святой невинностью. Или хочешь сделать вид, что так поздно с работы возвращаешься? — Ей-ей, до полночи не разбудить нам эту старую каргу! — тоном единомышленника сказала Бэби и снова нажала кнопку звонка.

Элфи ничего не ответила. Может быть, все это только дурной сон? Пуби и Бэби хихикали, что-то говорили, но Элфи ничего не понимала из их слов. Под аркой все еще было темно. Парочка оттуда перебралась к телефонной будке, что стояла на тротуаре в трех шагах от ворот, и продолжала и там шептаться, хихикать. Но вот вдали снова зазвучали шаги Арпада. Они удалялись. Уходит? И не придет, может быть, теперь уж никогда больше! Да и зачем? Все кончено! И из-за этого она опоздала домой! Из-за этого на нее обрушится теперь весь срам, позор, все унижения! И все оттого, что Элфи пошла с Арпадом погулять после кино. А кончилось все тем, что поссорились они там, на мосту. Вот уж действительно стоило идти на такую прогулку! А теперь выйдет эта рыжая дворничиха. Рано или поздно — выйдет. Смерит презрительным взглядом с ног до головы. Пропустит ее в дом заодно с Бэби Нейлон, решив, что они где-то вместе ходили. А бабушка! Та теперь непременно расскажет о ней и маме и дяде Шандору. Одним словом, завтра вся улица будет знать, что Элфи Варга заявилась домой в полночь.

Ворота все еще в темноте. Придется снова звонить. Бэби хихикает за телефонной будкой. Теперь Элфи самой придется звонить, но нет — лучше она простоит до утра за воротами, но звонить не станет. Теперь ей уж все равно. Скандала так или иначе не миновать, так хоть, по крайней мере, с дворничихой не придется встречаться! Бабушка, может быть, так скорее простит, потому что и она боится больше всего на свете дворничихи с ее длинным язычищем. И вдруг спасительная мысль: «К отцу!» Вот куда она пойдет! Там ее примут, не обидят, отец не побьет, ему она может сказать что угодно.

И Элфи повернулась и побежала назад, в сторону Бульварного кольца.

— Ого-го! — слышала она противный голос Пуби за своей спиной. Что-то крикнула вдогонку и Бэби, и оба дружно засмеялись.

«Ну и пусть! Хотя…» В голове Элфи промелькнула мысль о том, что Бэби может выдать ее дворничихе и даже бабушке, что, убегая, Элфи делает себе еще хуже. Но остановиться она уже не могла и бежала, бежала до самой остановки на Бульварном кольце. Вот и люди наконец — какая-то милая супружеская пара: муж под хмельком и поддерживающая его рукой снисходительная супруга.

— Милостивый государь, — обращался муж ко всем, кто проходил мимо, — я немного пьян, но в этом нет ничего дурного. Женушка моя на меня не сердится…

Жена унимала его, но действительно не сердилась, а прохожие улыбались…

Подошел трамвай, все ожидавшие сели. Элфи пришлось брать ночной билет — по двойному тарифу; форинт сорок филлеров. После этого у нее осталось только шестьдесят филлеров — сдача, полученная с двух форинтов. Но теперь ей было все равно.

У Западного вокзала в трамвай с шумом и смехом ввалилась новая веселая компания. Девушка-кондуктор призвала одного из них, пожилого, очень пьяного человека, к порядку, тот обиделся и поднял еще больший шум. Вмешались другие пассажиры. Кондуктор пригрозила милицией, а на будайской стороне моста Маргит она все-таки ссадила пьяного. Элфи, забившись в уголок, дрожала в своем летнем платье и красной вязаной кофточке на ночном ветру, врывавшемся в вагон через раскрытое окно. Когда она сошла с трамвая на площади Москвы, она уже успела основательно продрогнуть С будайских гор тянул холодный ночной ветер, огромная площадь была пустынна, лишь изредка ее пересекала какая-нибудь шумная компания. В такой час только их и можно встретить на улице. Да вон еще женщина с продуктовой сумкой в руке — наверное, уборщица из какого-нибудь трактира или кафе.

Элфи пришлось порядком прождать, пока пришел пятьдесят шестой трамвай. Когда он наконец подошел и Элфи села, пассажиры и кондуктор пристально оглядели ее. И чего это такая молоденькая девочка разъезжает одна в столь позднее время? Во всех взглядах можно было прочесть один и тот же вопрос: «Где она могла бродить так поздно?»

«Ну и пусть гадают!» — подумала Элфи. Трамвай мчался здесь еще стремительнее, чем по бульвару. Останавливался только по требованию пассажиров. И все же ехать пришлось долго: отец жил далеко, за Пашаретским проспектом.