"История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

Роман можно причислить к антинигилистическим, но, равным образом, и к антисемитским, что сразу отметила еврейская пресса в связи с выходом отдельного издания 1890 г. Публикация в журнале "Ребус", видимо, внимания не привлекла. Еврейский критик "Случайный фельетонист" (Семен Фруг, известный поэт) был потрясен: жидоедское сочинение вышло из-под пера не представителя желтой прессы типа Суворина или Окрейца, а солидного ученого и известного писателя. С. Фруг останавливается на всевозможных нелепостях, переполняющих роман, но более одной части подробно проанализировать ему не удалось: думаю, рецензент-читатель утомился. Вывод, к которому приходит "Случайный фельетонист", таков: роман "Темный путь" – произведение безусловно слабое, вымученное и бесталанное. Даже критики "Нового времени" пришли в недоумение. Один из них писал: "Напрасно г. Кот-Мурлыка не воспользовался имевшимся у него материалом для разоблачения всех ужасов, творимых евреями на пагубу бедной, беззащитной России, а воспользовался этим материалом лишь отчасти и неумело, придал фактическому материалу, имевшемуся у него в руках, такой театральный, выдуманный, приподнятый колорит", испортив сцены, которые, "может быть, набросаны автором на основании документальных данных"13.

Что умиляет в рецензии "Нового времени", так это упоминание о "документальных данных"! Не о будущих ли "Протоколах Сионских мудрецов" вещает автор? Надо сказать, что по еврейскому вопросу Вагнер высказывался значительно раньше. В том же самом "Новом времени" он напечатал длинную статью в память Чарльза Дарвина. Перечислив научные заслуги покойного ученого и оценив значение теории эволюции, Вагнер приспособляет ее к нуждам печатающего его органа. История, говорит он, непреложно доказывает верность дарвиновского учения о борьбе видов за существование. Перенеся законы эволюции на человеческое общество, а точнее, на российское, Вагнер пишет: "Победа достанется той бродящей, кочующей нации, не имеющей отечества, которой цепкая и тягучая живучесть вырабатывалась вековым гнетом и гонениями. Это самые крепкие и опытные борцы в жизни, в борьбе за существование. Их способность применяться к условиям жизни вырабатывалась целым длинным рядом поколений. Они изворотливы, умны, ловки, находчивы, талантливы. Они на все способны и все умеют взять оборотливостью, терпением, обманом, беззастенчивой наглостью или просто нахальством. Они крепки поодиночке, но еще более крепки и страшны для всех наций своей ассоциацией, своей корпоративной национальной сплоченностью. Давно они уже поняли, что сила не в альтруизме, а в экономическом принципе. Давно они узнали горьким опытом, что самая удобная ценность, передвижная, легкоскрываемая – это ценность дорогого металла. Давно догадались, что деньги – единственная сила, которая может покорить мир, и теперь владеют уже полумиром, если не более. Вот те борцы, на которых блистательно оправдывается принцип Дарвина. В течение многих веков под влиянием гонений вырабатывался в этой нации подбор производителей, более ловких, находчивых, которые умеют скрываться вовремя, увернуться или откупиться от преследований. Потомство этих производителей, целый длинный ряд поколений существовал при тех же условиях борьбы, которая вошла в плоть и кровь нации, сделалась потребностью организма, и теперь только грубая физическая сила может остановить ее дальнейшие стремления в эксплуатации других национальностей"14.

Шелгунов иронически замечал по этому поводу, что "муж науки" своеобразно почтил память великого Дарвина, сведя теорию эволюционизма к избиению евреев. Конечно, ирония здесь уместна. Но предложение Вагнера о применении "грубой физической силы" нашло своих адептов, и не только в России. И не случайно мы находим почтенного профессора в числе корреспондентов К. П. Победоносцева.